Темные легенды. Антология русского хоррора. Антология

ударился о кристалл. Трещина увеличилась в размерах.

      – Шеф! – громко обратился Петр. – Изолируйте уровень! Немедленно! – в голосе проскользнул страх.

      За стеклом поднялся шум, началась беготня. Лишь ассистент остался стоять у стекла.

      – Миш, уходи, – сказал Петр.

      – Нет.

      Осколки брызнули во все стороны. Сколия стремительно рванулась на жертву. Петр не успел отмахнуться. Шею пронзило толстое жало. Острая боль распространилась из точки укола по всему телу. В глазах темнело, Петр пошатнулся. Навернувшись с постамента, уперся ладонями в стекло и медленно, сотрясаясь в судорогах, сполз на пол. Мир померк.

      Когда он открыл глаза, то сразу почувствовал озноб. Рядом сидел Миша.

      – С возвращением! Уже июнь. Ты все проспал.

      – Июнь? Что? – Петр привстал. Оказалось, он лежит на сдвинутых столах в столовой. – Сколько я проспал? – спина почти не сгибалась, жутко ломило поясницу.

      «Июнь, – подумал Петр. – Как же это? Был конец мая».

      Миша недовольно поводил челюстью.

      – Ты у нас слабое звено… Петя. Всегда с тобой проблемы. Плохо перезагружаешься.

      Петр вскочил как ошпаренный и заметался по комнате, хватая себя за грудь, руки, лицо.

      – Я Петр Перепончатов? – он задумался, помолчал. – Да, я Петя. У меня квартира в городе, я палеобиолог, работаю в НИИ имени Крылова.

      Миша усмехнулся, прикрывая рот ладонью.

      – Не совсем. Пойдем, шеф объяснит, – сказал он и поманил в коридор.

      Петру мерещилось. Миша впереди становился то спрутом, оставляющим на полу чернильные скользкие следы, то горбатым белым существом с черными глазами и клокочущим голосом, то снова человеком. Каждое моргание сопровождалось сменой формы. Ноги заплетались. Петр плелся, спотыкаясь о стыки плит. Казалось, Миша ведет по запутанному лабиринту. Появилась одышка. Он прислонился спиной к стене и отстал.

      – Эй, что-то ты в этот раз совсем плохой, – напарник вернулся и подставил Петру плечо. Вместе они потихоньку доползли до кабинета Авдея Никитича.

      Шеф ждал.

      – О, Петр Тимофеевич, вы уже очнулись? Быстр, как молния, – Авдей потирал усы. – Не могу привыкнуть к этой щетке. А у вас, я смотрю, вообще лопата отросла.

      Старик сидел за большим деревянным столом и копался в бумагах. Петр присел на табуретку рядом со шкафом, забитым подшитыми документами, и закрыл глаза, силясь побороть тошноту и головокружение.

      – Болеете? – спросил шеф. – Ничего, пройдет. Всегда проходит. Конечно, с теми осьминогами было гораздо проще, но и тут несложно.

      – О чем вы говорите? – устало проговорил Петр. – Я не понимаю.

      – Знаете, Петр, – Авдей сделал неопределенный жест, – вы мне надоели. Каждый раз как в первый раз. Учитесь сами вспоминать.

      Петр промычал что-то нечленораздельное.

      – Шеф, ну извините его, – вмешался Миша. – Пусть слабоват на внедрение, но поисковик – лучший. Посмотрите, какой он мир открыл. И не первый раз.

      – Да-а, – согласился Авдей, – в какой метеорит тебя не запихни, Петя, ты всегда на отменные планеты падаешь.

      Петр