Свидетель Мертвых. Кэтрин Эддисон

табличках с именами усопших было вырезано изображение тотема рода – волка. Погребальный обряд дома Дуалада – кремация тел и развеивание праха – считался в столице варварским, однако не существовало лучшего способа защиты от упырей. Так хоронила умерших половина жителей Амало – те, кто был достаточно богат и мог себе это позволить.

      Остальные старались установить на могилы надгробия получше.

      Младший брат хозяина указал на урну с прахом отца, стоявшую на алтаре в окружении миченотас, и вежливо удалился.

      Я взял в руки деревянную урну из кедра, искусно украшенную замысловатым орнаментом в виде переплетающихся кругов, и вознес безмолвную молитву Улису с просьбой помочь мне найти истину. Я знал, что не следует просить недостижимого.

      Я начал шептать молитву о сострадании к умершим – она стала моим постоянным спутником, сопровождавшим меня даже во сне. И медленно, осторожно приоткрыл крышку.

      Среди праха лежал перстень с печатью покойного. Я прикоснулся к нему кончиком пальца, стараясь не уронить урну. Несмотря на предчувствия, я вполне явственно ощутил присутствие Непены Дуалара – холодного алчного человека, очень довольного тем, что основанное им дело будет процветать под руководством его сына. Его сына Пелары.

      Старшего сына звали иначе.

      Я предупреждал просителей о том, что найденные мною ответы могут им не понравиться, но еще ни разу ни один из них не внял моему предупреждению.

      Я аккуратно закрыл урну и вернул ее на алтарь. Еще раз вознес молитву о сострадании к умершим, поклонился богам-покровителям семьи и покинул святилище.

      Увидев выражение моего лица, младший брат нахмурился и опустил уши, но без слов проводил меня обратно в атриум. Остальные в неловком молчании стояли на прежних местах.

      – Ну? – спросил старший мер Дуалар.

      Теперь, когда я знал правду, я видел, что он блефует, и невольно восхитился его упорством.

      – Кто из вас Пелара Дуалар? – спросил я.

      – Это наше имя, – ответил мужчина, провожавший меня в часовню.

      Я заметил, что мин Дуалин нахмурилась – она вспомнила, что не называла мне имен своих дядей.

      – Примите наши соболезнования, мер Дуалар, – произнес я, глядя на него. – Вы – наследник отца.

      Я вышел из дома Дуалада через час с лишним, измученный и голодный. Как обычно, мое объявление вызвало бурные споры. Родственники, которые поддерживали старшего сына, не желали верить в то, что он подделал завещание, и мне несколько раз пришлось повторить, что умерший назвал имя «Пелара», а не «Непевис». Со своей стороны, Пелара Дуалар весьма предусмотрительно пригласил двух слуг в качестве официальных свидетелей, чтобы после моего ухода не возникло никаких сомнений относительно смысла моих слов. Я пообещал ему, что составлю письменный отчет, в котором изложу суть происшедшего.

      Никто не говорил о том, как они намерены поступить с бесчестным Непевисом Дуаларом, но я подозревал, что этот вопрос не даст его младшим братьям уснуть ночью.

      Мин