Интриги Богов. Владимир Сухинин

убирая руку со лба Артама, устало говорит Мила. – Он будет жить.

      В это время Артам громко чихает, одновременно тонко и длинно дребезжа, портит воздух. У девушек вздергиваются брови, а Хойскар констатирует:

      – Ну вот, дух нечистый из него вышел. Теперь точно будет жить.

      Мила и Неела, морщась, разгоняют воздух перед своими лицами.

      – Узнаю Артама… – встав, недовольно проговорила Неела. – Никак не может без своих дурных привычек.

      Мила странным взглядом окидывает порозовевшего Артама. Тот лежит на спине, разбросав руки, полностью обнаженный. Она останавливается взглядом на его паху и закусывает нижнюю губку.

      – Бабоньки, – заметив куда смотрела Мила, встревает Хойскар, – вы срам-то Артаму прикройте.

      Неела тоже заметила остановившийся взгляд жрицы Мары. Тоже посмотрела на место, куда глядела Мила, и покраснела.

      Когда он умирал, то ей было не до оглядывания его достопримечательностей, а сейчас, когда угроза для жизни Артама миновала, она ощутила укол ревности. Схватила полушубок, лежащий на скамье, и накрыла Артама по пояс.

      Мила перевела рассеянный взгляд на Неелу. Ее затуманенные мечтательной поволокой глаза пробежали мимо нее и уставились в окно.

      Хойскар откашлялся и прошел к столу.

      – Поснедать, бабоньки, что есть? – спросил он и сел за стол. А то замерзли на морозе-то.

      Неела посмотрела на дикаря.

      – Хойска-ар? – позвала она, и ее голос ничего не предвещал тому хорошего. Он живо вскочил и засобирался уходить.

      – Некогда нам, – поспешно проговорил он и надел шапку. Сделал шаг в направлении двери, но теперь его остановил голос Милы:

      – Стоять, Хойскар.

      – Чего? – с испугом спросил он.

      – Ты видел, как он тонул?

      – Кто?

      – Артам.

      – Он-то?.. Он это… Мила… Не тонул. Там негде утонуть-то… Ручей по пояс… всего.

      – Ты видел, как он упал в ручей, и не помог ему? – спросила, прищурив глаза, Неела.

      – Так это… – вновь отступил Хойскар. – Не было такого уговора, чтобы помогать ему, – Хойскар отступил еще на шаг. Две женщины встали плечом к плечу и пошли на Артемова слугу.

      – А сообразить, что мокрый, на морозе, он может до смерти замерзнуть, ты не догадался? – спросила Мила.

      – У нас был уговор, – прикрываясь, как щитом, меховой шапкой, отступая, ответил Хойскар. – Мы не вмешиваемся. Вот что вы в самом деле? Мы это… Пошли уже. Он не должен нас видеть. Пошли! – Хойскар подтолкнул напарника и шмыгнул к двери. Крик Неелы: «Стой, гад!» – застал его уже за дверью. Дверь громко хлопнула, и рядом с ней по комнате закружил сизый туман.

      – Удрал негодник, – констатируя очевидное, произнесла Неела. Она, упустив слугу Артема, уперев руки в бока и глядя на дверь, постояла в раздумьях. Потом повернулась к подруге и сурово на нее посмотрела.

      – Мила, – решительно заявила она, – ты свой блудливый глаз на него не клади. Он мой.

      – Который из них? – тихо спросила та.

      – Артам.

      – Понятно, –