Преследуя тьму. Практическое руководство по раскрытию убийств. Билли Дженсен

Журнал я назвал «Боевая карта».

      Экземпляр попал в руки «Виллидж Войс», знаменитой альтернативной газеты, возбуждающей толпу, которая готовилась запустить новое издание на Лонг-Айленде. Мне позвонил Джон Манчини, главный редактор.

      – Здравствуй! – поздоровался он. – Я только что видел «Боевую карту». Мне нравится этот журнал!

      Джон Манчини предложил мне четыреста долларов, чтобы я написал краткое изложение сезона в кулачных боях для первого выпуска.

      Потом я торчал поблизости и предлагал любые истории. Дневная работа профессиональных игроков в лакросс. Ежегодный хоккейный матч полиции Нью-Йорка против пожарной службы. Рестлинг на заднем дворе. Я пробовался в профессиональную команду по хоккею на роликовых коньках и в течение недели был помощником тренера Лиги американского футбола в закрытых помещениях.

      Мой отец взял мою первую историю прикрытия – историю соперничества «Метс» и «Янкиз» в преддверии их первой серии интерлиги – и оформил ее. Папа повесил ее на стену кабинета вместе с моей второй обложкой «Как выжить в хоккейной драке».

      Все было вполне весело и забавно, и мне это нравилось, но я все равно очень хотел писать о преступлениях.

      Лонг-Айленд только что вышел из адской серии эпизодов настоящих преступлений – поимки серийных убийц Джоэла Рифкина и Роберта Шульмана. Маленькая Кэти Бирс, запертая в темнице Джона Эспозито. Резня на железной дороге Лонг-Айленда. Снайпер из Саффолка. Лолита с Лонг-Айленда. Лонг-Айленд в 1990-е годы был таким же, как Флорида сегодня.

      Я начал пересказывать Манчини криминальные истории.

      – Почему ты хочешь писать о преступлениях, а не о спорте?! Люди любят спорт! – произнес редактор своим высоким, отрывистым голосом с акцентом уроженца Квинса. – Занимайся спортивными темами!

      С написанием моего первого криминального материала придется повременить.

      Дома сердце моего отца билось нормально. Причина моего возвращения домой для «спасения семейного бизнеса» превратилась в шутку. Папа бегал вверх и вниз по лестницам, а я спрашивал: «Нам действительно нужно работать в субботу?»

      Однажды в воскресенье, когда мы работали на заднем дворе, папа очень устал, и ему все время хотелось присесть и отдохнуть. На следующий день он пошел к врачу. После серии анализов врач сказал отцу, что у него гепатит С. Мой папа, вероятно, подхватил эту болезнь через иглы тридцать лет назад, когда был героиновым наркоманом. Также папа мог заразиться гепатитом С, когда продавал свою кровь за еду, но все-таки вероятней первый вариант.

      Осенью 1997 года у отца начала отказывать печень. После шести месяцев наблюдения за тем, как его переводили из одной больницы в другую, я начал понимать немыслимую вещь: мой папа действительно может умереть. Его лицо стало изможденным, а некогда могучие предплечья истончились и сдулись.

      22 апреля 1998 года я сидел рядом с папой в его больничной палате. Я показал отцу обложку моего последнего рассказа для «Голоса». Он назывался