Не звоните Вивиан. Анабелла Саммерс

е и коверкают в каждой стране на свой манер. Кем я только не была: и Ковал, и Ковасик, и просто Ко. Она всегда напоминает мне о проведенных у дедушки и бабушки в Польше летних месяцах. Но вот мое имя…

      В паспорте Соединенного Королевства я значусь как Вивиан. Приятно осознавать, что ты являешься гражданкой «Королевства»! Мама настояла на собственноручном выборе моего имени, ведь от отца мне достаточно и «типичной польской фамилии!» Она вкладывала в имя свое желание видеть меня оживленной, яркой и талантливой. Никто еще не ошибался с выбором имени так, как моя мама. Это звучное, воистину красивое имя подошло бы кому угодно, кроме меня. Я никогда не чувствовала себя Вивиан. Почему я не могла быть Агнешкой, Марией или Екатериной? Я не соответствовала этим шести лаконичным буквам. Вивиан, Ви, Виви, Вивиша – у каждого члена семьи и незнакомца находилась для меня особая форма имени. Но я не ощущала себя ни одной из них.

      Мое детство прошло именно так, как прошло бы детство какой-нибудь счастливицы Вивиан. До шестого класса я жила в Англии и посещала две школы: дневную начальную школу при гимназии и вечернюю школу при русском консульстве. Это было интересно и тяжело одновременно: решение воспитать ребенка билингвом было принято родителями единогласно. Масла в огонь каждое лето подливал дедушка Стас. Казалось бы, в те несчастные полтора месяца каникул я должна отдыхать и набираться сил, но где уж там, когда тебя не только заставляют говорить на польском, но и водят по музеям, галереям и культурным центрам. Лучше города, чем Краков, для таких целей просто не найти! Даже моя русская бабушка была согласна с таким подходом, ведь ребенок не сойдет с ума от знания трех языков! Всего-то! Каждый из моей семьи прекрасно говорит как минимум на трех. Только мама наотрез отказывается изучать польский, она прекрасно понимает русский, но не говорит на нем. Вот так же и у меня. Я не люблю говорить. Совсем.

      После окончания пятого класса моя жизнь круто изменилась, я словно стала другим человеком. Я даже не смогла сдать SATs, которые так важны для поступления в среднюю школу. С шестого класса я ездила в Англию только на каникулы. Мои родители – ученые. Я по-настоящему горжусь ими, хоть и не до конца люблю все то, что они делают. Мама и папа трудятся на благо человечества и разрабатывают лекарства от рака. Именно поэтому я готова стерпеть возложенное на меня испытание – быть девушкой с именем Вивиан и фамилией Ковальчик.

      Активную разработку они начали как раз в 2014 году, когда их пригласил в качестве исследователей Токийский университет. В том же году я отказалась от мяса, увидев кошмарную гибель Гоши – шустрой лабораторной крысы. Хотя я была уверена, что Гоша погиб три крысы назад, но все же… Япония располагала к переходу на пескетарианство, и теперь, вот уже пять лет, я поддерживаю в нашей семье культ морепродуктов. Этот год был для меня самым стрессовым – частые поездки из Лондона в Краков и Санкт-Петербург не сравнятся с жизнью в совершенно незнакомой культуре. За целый год я не выучила почти ничего, кроме «Коничива. Саикин до?» В школе при посольстве Великобритании и русском языковом центре мне было тоже не очень комфортно, поскольку там я оказалась единственной новенькой, никак не желавшей вписываться в уже сплоченные коллективы. Я отличалась от японцев всем, и даже учебный год начала не в апреле или октябре, а в ноябре. Мне нравилось, что во время праздников я могла остаться дома, но привыкнуть к любопытным взглядам заинтересованных моей европейской внешностью японцев я не смогла. У меня совершенно обычное узкое лицо с высоким лбом, маминым узким британским носом и большим папиным ртом. Уши не оттопырены, глаза посажены вполне нормально, темно-русые волосы вьются и пушатся так, что каждый день моего существования это – bad hair day[1]. Единственная моя изюминка – небольшая гетерохромия на правой радужке, голубой леденец, плавающий, по словам папы, в крепком «Эрл Грее».

      В том году я поняла, что друзей у меня больше не будет. Мои школьные приятели остались в Англии и почти все удалили меня из друзей на Facebook. Хорошо, что я не являюсь большой поклонницей социальных сетей. А о разговорах… Пока я строю в голове более или менее корректный ответ на вопрос, мой собеседник от такого грубого молчания спешит ретироваться. А мне просто не хочется показаться невеждой, особенно когда у тебя родители семи пядей во лбу. Это и помогло мне отрастить крепкий словонепробиваемый панцирь. Никто ничего от меня не ожидал, и я, в свою очередь, не огорчала людей неоправданными ожиданиями.

      Точкой невозврата стал июль 2015 года. Тогда я наконец решилась украсить свою спальню именно так, как давно хотела, хотя до сих пор боялась признавать квартиру в новой многоэтажке своим домом. Неделю спустя за ужином родители сказали, что их исследования в Токио закончились, и теперь для их продолжения им надо ехать в независимую лабораторию в Сиднее.

      К седьмому классу я приноровилась уходить от разговоров и приняла неизбежное – мой дом теперь не в Лондоне, а там, где находятся мои родители.

      Ситуацию и мои шаткие нервы спасали бабушка и дедушка в Кракове, которые были рады видеть меня в любое время года или суток, независимо от так сильно разнящегося времени

1

Дословно «день плохой прически», когда из-за плохо уложенных волос или неуверенности во внешнем виде кажется, что весь день пройдет скверно.