Имя снежного зайца. Яр Туди

вы, и даже зайцы там белые-белые, такие, что их совсем не видно на снегу. Пока они не побегут…

      Долгой полярной ночью всякое случается – будто из ниоткуда появляются огромные чудовища с длинными синими клыками, от которых нет спасения. Лисы чуют живую кровь и ныряют в снег, как в глубокую воду, а совы, чьи крылья не всколыхнут даже самую маленькую пушинку-снежинку – эти ждут, когда добыча появится на поверхности. Зайцы приходят к людскому жилью и «проверяют» капканы – грызут тех, кто не может больше двигаться, и мелких, и больших.

      … Когда обломки корабля рассыпались по льду, маленькое мокрое создание спрыгнуло с круглой деревяшки – корабельного люка, и бросилось бежать к берегу, где темнели валуны – черные луды. Мальчик? Нет. Не человек. Раньше люди называли их дзюу-дзин – зверолюд. Но теперь обычных животных на земле почти не осталось, все теперь Говорящие. Эволюция, видимо. Или что-то другое.

      Прочь от людей! Он никогда больше не выйдет к ним. Один раз он уже сделал ошибку – когда поселок выкосила эпидемия, и он, не в силах выносить одиночества, отправился к морю, к бухте, куда причаливали корабли людей.

      Он хотел увидеть чужие, незнакомые земли – чтобы «развидеть» наполненный страхом и смертью кошмар, занявший место родной долины. Что же, на корабле мехоторговцев он повидал такое, что мучительные воспоминания разлетелись прочь, как вспугнутые вороны. Порой у него не было сил вспоминать. Порой казалось, что долина, мама, братья и сестры – воспоминания другого кролика. Или сон. Порой – что весь мир – это сон. Отвратительный, пропитанный страхом, смертельной усталостью, злобой и черной безнадежностью кошмар. И непреходящий холод. Даже теплая шкурка не защищала от северных ледяных ветров. Может, потому что холод был внутри – в его груди? Они вышли в море раньше других – люди надеялись первыми найти северные лежбища больших тюленей и силк, чтобы успеть, пока детеныши еще малы и не могут плавать. Взрослые проворны и хитры, им не нужно выходить на землю – кроме нескольких недель в году, когда рождаются бельки. На берегу те, кто рожден для жизни в море неуклюжи – бей – не хочу!

      Но верно и обратное – рожденным на земле не выжить в воде и суток, когда глыба острого льда, внезапно перевернувшись, отправит их в темные глубины. Все человеческие хитрости – орудия, механизмы, расчеты и изобретательность – не заменят густого меха и толстого слоя жира.

      Может быть, на берегу люди и справились бы с холодом. Они разожгли бы огонь, а потом пошли бы искать поселок – может, там у них были бы шансы выжить. Может, и у кролика тоже, ведь кролики, как и люди, не созданы жить на севере. Но на берег выбрался только он. Он свободен, и никто из них больше не обидит его и не назовет его «зайцем». И люди и зверолюды на корабле не видели разницы между зайцем и кроликом. Или им было наплевать. Ему тоже наплевать на их смерть. Он не пойдет искать людей, а кроликов здесь нет. Кроме него. Он бегает медленнее зайца, зато может резко поворачивать и бить как задними лапами, так и передними. А еще – он пребольно кусается.