Волчица и Охотник. Ава Райд

мою сорванную маску. «Ты – не видящая».

      – Тэ нэм ваги хорцош, – резко отвечаю я между прерывистыми вздохами. «Ты – не воин».

      – Да, – подтверждает он, и его щёки чуть краснеют. – Не воин.

      С явным усилием он заставляет себя сесть и протягивает мне руку, затянутую в перчатку.

      – Барэнъя Гашпар.

      Глава четвёртая

      Я уставилась на капитана сквозь паутину мокрых волос – тщательно заплетённые косички разметались – и пытаюсь заставить себя осознать его слова. «Песнь Пяти Королей» звенит у меня в голове – простая знакомая мелодия. Мы зовём принца Чёрным – Фекете. Но это не настоящее его имя.

      Отбрасываю волосы назад, силясь прочитать выражение лица капитана. Нет, не капитана – принца.

      Могу выдавить из себя одно-единственное слово:

      – Почему?

      – Сформулируй вопрос поточнее.

      Горло саднит от крика и оттого, что я наглоталась озёрной воды, выбираясь на берег. Голос звучит хрипло, совсем не похоже на рык, как мне бы хотелось.

      – Почему ты мне соврал?

      Он разглядывает рану на своей груди, пульсирующий след от когтей твари. Там, где чудовище оторвало лоскут его доломана, видны три длинных пореза – свежие, рубиновые.

      – Я тебе не лгал, – говорит он через паузу. – Ты ни разу не спрашивала, как меня зовут.

      – А ты не спрашивал, как зовут меня, – огрызаюсь я. – И не спрашивал, бывают ли у меня видения. Если ты не лжец, то и я тоже.

      Гашпар устало смотрит на меня.

      – Как тебя зовут, волчица?

      Плотно сжимаю губы, думаю, не соврать ли, или хотя бы помолчать подольше, чтоб он помучился. Но я слишком устала, чтобы сделать то или другое.

      – Ивике, – отвечаю я. – Меня зовут Ивике.

      – И ты – не видящая.

      – Да, – вскидываю голову. – Не видящая.

      – В твоих жилах есть хоть капля магии?

      – Нет, но…

      – Значит, это старуха солгала мне. – Гашпар качает головой. – Разве может быть оскорбление тяжелее, чем послать королю единственную волчицу, от которой ему не будет никакого толка?

      Я давно привыкла к такого рода пренебрежительному отношению, но слова всё ещё жалят, даже слова, исходящие от Охотника.

      – Как насчёт оскорбления, что нас вообще крадут? И потом, я не так уж бессильна, как ты думаешь. Без меня ты бы не выжил в схватке с этими чудовищами.

      – Мы бы вообще не столкнулись с чудовищами, если б могли предвидеть их приближение. Фёрко и Имре остались бы живы.

      – Я же тебе говорила – так это не работает, – огрызаюсь я. – Видящие не выбирают свои видения. Это видения выбирают их.

      И всё же мой взгляд скользит туда, где лежат изуродованные тела. Лицо Фёрко треснуло, словно спелый плод с мякотью из розовой плоти и осколков костей. Сердце Имре лежит у него на груди, всё в следах укусов, всё ещё истекая розоватыми струйками крови. Я знаю, что Охотники – мои враги, что я должна радоваться их смерти, но