Рыцари королевы Ядвиги. Дмитрий Казаков

корабль трясло и шатало, обзорный экран облизывало оранжевое пламя, за ним угадывалась темная поверхность Апион-Фарит.

      – Сколько можно? – просипел Соболев после очередного толчка. – У меня желудок к горлу подобрался…

      – Столько, сколько нужно, – сурово ответил Ли.

      – Критическое превышение уровня нагрузки, – сообщил возникший у приборной панели Умник. – Расчетные параметры спуска изменены. Переходим на второй вариант. Прошу вас приготовиться.

      Никто не успел даже спросить – к чему, а корабль рванулся вниз, точно падающий на добычу сокол. Вильям ощутил, как позвонки норовят собраться вместе где-то в районе затылка, мерзкая вибрация пронзила внутренности, в животе возник отвратительный ком тошноты.

      Удар был такой силы, что с потолка отвалились несколько панелей покрытия, а все ППК жалобно скрипнули.

      – Ой! – не удержавшись, крикнул кто-то, а в голове у Вильяма на мгновение помутилось.

      Очухавшись, он понял, что жив и даже ничего себе не сломал, что корабль более не движется, а соратники, кряхтя и ругаясь, выбираются из кресел.

      – Чего разлегся? – буркнул Ли. – Отдыхать потом будешь. Давай, шевели конечностями.

      Снарк выбрался из ППК, повесил на спину рюкзак, а на шею – дезинтегратор.

      Из пола выдавилась мерцающая фигура Умника.

      – Спасибо, что путешествовали на нашем корабле. Открыт центральный люк. Буду ожидать вашего возвращения.

      – Ох, жди, мозга электронная, жди, – пробормотал Гаррисон.

      Через круглый коридор со скобами легионеры покинули надоевший пассажирский салон. У развилки, там, где начинался проход в правое и левое крыло корабля, обнаружилась дыра в полу. Сквозь нее виднелась темно-красная земля и мелкие черные камушки.

      – Ну, что, вперед, на подвиги во славу патроната Рао-Се, – сказал Ли и первым спрыгнул вниз.

      Воздух Апион-Фарит оказался неприятно сух и полон резких запахов. Выйдя из-под днища «Радости бабушки», Вильям обнаружил, что корабль стоит на пространном плато, ограниченном бесплодными холмами, в небе висит изумрудное солнце, чей свет режет глаза, а горизонт загораживает величественная горная цепь.

      На поясе задрожал, оживая, благополучно забытый маскирующий комплекс. Фигуры соратников размазались, потекли, и на месте людей возникли приземистые мощные ящеры.

      – Ха, какой у тебя хвостик забавный, – сказал один из них голосом Арагонеса.

      – На себя посмотри, крокодил ходячий, – ответил другой басом Гаррисона, и оба захохотали.

      – Отставить шуточки, – Ли был серьезен, точно сама смерть. – Построились. Порядок следования…

      Зашагали на восток. Быстро добрались до цепи холмов, звездолет пропал из виду. Вскоре наткнулись на первое серьезное препятствие – глубокую расселину с совершенно отвесными стенами, шириной метров пятнадцать. И вправо и влево она тянулась, если верить карте, не на один десяток километров и отделяла одно плато от другого.

      На дне чернели округлые валуны.

      –