Логово тьмы. Дмитрий Казаков

Повел отряд один из уроженцев Стритона, не раз бывавший на Ригосе и знавший местность.

      – Далеко еще? – поинтересовался Шолан, когда они перешли вброд неширокую речку.

      – Нет, – ответил калносец, низкорослый, но с очень высоким гребнем гоблин. – Скоро покажутся стены.

      Миновали деревушку, и никто из ее обитателей, обманутых колдовским туманом, не заметил чужаков. Потянулись рощи апельсиновых деревьев, а над ними стали видны темные зубчатые башни.

      – Нелегко будет взять такой город, – проговорил эльф.

      – А мы не будем его брать, – истово прохрипел Горт. – Сила Господина отворит любые ворота! Готовьте луки!

      Дремавшие стражники не успели даже взяться за оружие. Вылетевшие из тумана эльфийские стрелы все до единой попали в цель, и на землю Ригоса упали первые трупы. Облаченные в броню гномы таранным ударом смели легкий заслон в воротах, и проход в город оказался захвачен.

      – Вперед! Не задерживаемся! Первым делом – храмы! – крикнул Шолан, и его воины безмолвным потоком устремились вперед.

      Они не тратили время на то, чтобы грабить, насиловать и убивать. Они стремились туда, где белели в туманном сумраке колоннады святилищ. А по Кордоне мутной волной растекалась паника. Женщины хватали детей, мужчины – оружие, но никто не знал, что делать и что происходит.

      Чужаки достигли святилища, посвященного Собирне, покровительнице ремесел, и тут задержались.

      – Окружить храм, – скомандовал Горт. – Патриуса ко мне! Начинайте рушить стены!

      Вытащили малорослого служителя, похожего на мальчишку, и тут же ударили принесенные гномами кирки. По стенам побежали трещины, зашатались колонны, а в алтарном зале качнулось изваяние сереброглазой кошки – верной спутницы богини.

      – Охи! Охи![19] – заорал патриус.

      – Мешок, – велел Шолан, и один из его оруженосцев подал небольшой мешок плотной ткани.

      Из него появился деревянный жезл со стальной верхушкой в виде молота, высокая шапка из черного сафьяна с раздвоенным в виде рогов верхом и кривой нож, покрытый пятнами ржавчины.

      Увидев все это, служитель захрипел, красные глаза его округлились.

      – Я вижу, ты понял, что за участь тебя ждет, – сказал Горт, надевая шапку. – Радуйся. Ты станешь первой жертвой Господину на этой земле.

      Двое воинов прижали бьющегося гоблина к земле, а Шолан быстрым, отточенным движением вскрыл ему грудную клетку. Вытащил трепетавшее сердце и пошел туда, где клубилась каменная пыль, а в ее облаке одна за другой падали колонны.

      За ним оставалась цепочка из капель крови, похожая на след одноногого существа.

      – Переосвящаю этот храм, – проговорил Горт, брызнув кровью на один из камней, что выкатился из упавшей стены, – в честь Сокрытого, что стал Явным, в честь Господина Тринадцатого! Содрогнется небо, и земля сотрясется! Истина восторжествует! Истина! Истина! Справедливость вернется! Вернется! Вернется! Зашатаются троны ложных владык, и Истинный восстанет

19

Нет! Нет!(гобл.)