Снежная почта. Александр Житинский

исподлобья

      Черное надгробье,

      И летят подряд —

      Пушистые хлопья,

      Белый маскарад,

      Чуткий слух передней

      И, смешней наград,

      Лампочки соседней

      Нищенский наряд.

      11. Ночью

      Ни души, и метель метет

      По Садовой и по Литейному,

      Вензелями снега затейливо

      Заметая за поворот.

      И над городом наугад,

      Наступая на крыши гнутые,

      Рыщут вулками ветры лютые,

      Фонарями глаза горят.

      Страшно, страшно в такую даль

      Одинокому, одинокому

      След искать, а ветру высокому

      На земле никого не жаль.

      12. Две ели

      Два призрака елей в ночной глубине

      Сегодня привиделись мне.

      Тяжелыми лапами белых ветвей

      Они заросли у корней

      И легкими стрелками – там, в высоте,

      Они прикасались к звезде.

      Их синие тени на ровном снегу

      Покоились в чистом кругу

      Волшебного света звезды и луны —

      Двойного зрачка тишины.

      Сюжеты времени

      (1968-71)

      Разговор

      На темной лестничной площадке

      Шаги тихи, а речи кратки.

      Опять ругают беспорядки,

      Ждут перемен.

      Философ местного значенья

      Вскрывает донные теченья

      Из каменного заточенья

      Квартирных стен.

      На карте крупного масштаба,

      Подобно маршалу Генштаба,

      Он от ухаба до ухаба

      Проводит путь.

      Те правы, эти виноваты…

      Его движения крылаты,

      Он не ручается за даты,

      Но знает суть.

      Его всевидящее око

      Заглядывает так далёко!

      Проверить тайного пророка

      Не хватит сил.

      Но ты, поэт, скажи по чести:

      – Я ошибался с вами вместе,

      Надеялся и слушал вести.

      Я просто жил.

      1970

      Чиновник

      Не суди меня строго,

      Я не царь, не герой.

      В канцелярии Бога

      Я чиновник простой.

      Вот бреду я устало

      Над невзрачной Невой,

      Заморочен уставом,

      Одурачен молвой.

      Тень Петра и собора

      Укрывает меня

      От соблазна и спора

      Уходящего дня.

      Я, потомок и предок

      Петербургских повес,

      На Сенатской был предан,

      На Дворцовой – воскрес.

      Где-то скрыты пружины

      Тех немыслимых лет.

      Я не знаю причины,

      Только вижу ответ.

      Но темны и невнятны

      Города и века,

      Как чернильные пятна

      На сукне сюртука.

      1968

      Издатель Новикув

      1.

      Тень восемнадцатого века,

      Где свечи таяли в чаду,

      Где среди говора и смеха

      Узришь алмазную звезду

      На вицмундире