Гонка за смертью. Бен Гэлли

человек в шелковых одеждах металлических цветов. На его голове красовалась коническая шляпа, а грудь украшали медные медали. Несмотря на то что он был весьма пухлым, его лицо, украшенное пышными усами, напоминало лезвие топора.

      – Спасибо, тор Баск! Двадцать пять?

      Женщина в черном подняла руку. Я внимательно посмотрел на ее морщинистые смуглые руки и попытался разглядеть лицо под атласным капюшоном.

      – Двадцать пять, вдова Хорикс. Кто даст тридцать?

      Шляпа Баска закачалась.

      – Двадцать семь!

      Хорикс снова подняла руку, похожую на голую ветку дерева.

      – Двадцать восемь.

      – Кто еще готов дать двадцать восемь? – Оглядывая зрителей, Темса водил тростью из стороны в сторону, пытаясь заметить какое-нибудь движение в толпе. Воцарилась тишина. Все замерло.

      Поражение было очевидным, и ему хватило ума это признать.

      – Продано вдове Хорикс!

      Сильные руки стащили меня с платформы, протащили под канатом и направили к бородатому мужчине, державшему в руках свиток. Я оказался среди других проданных призраков. Кеч тоже был здесь – и, как всегда, свирепо смотрел на меня. Его продали некоему «тору Баску» – человеку, похожему на воздушный шар. Баск бродил рядом, мечтая поскорее осмотреть свое новое имущество. Его усы подергивались, словно он вот-вот чихнет.

      К нам подошел Темса; он поставил на папирусе свою подпись – три корявых завитка – и приложил к ней заляпанный перстень с печаткой. Он самодовольно посмотрел на каждого из нас на прощание, а затем, лязгая, направился к своим повозкам. Не помню, в чем именно я поклялся в тот миг, но я точно обещал доставить ему немало горя и мучений.

      Меня затолкали в ряд с двумя другими призраками, которых купила Хорикс. Она пришла познакомиться с нами, и теперь я мог как следует разглядеть свою новую хозяйку.

      Вдова шла медленно, но целеустремленно, напоминая поднимающийся прилив из черных оборок. Никаких разноцветных шелков, никаких металлических украшений на шее; только капюшон и пышное платье. Ее руки были сцеплены в рукавах, словно у монаха из древних времен. Они высунулись наружу только один раз – чтобы положить туго набитый кошелек на ладонь чиновника в белом плаще. Не глядя на него, она нацарапала свою подпись и поставила печать на его свитке, а затем забрала у чиновника три половины монет. Она смотрела только на нас, на свои покупки. Две белых сферы, висящие в темноте под капюшоном, разглядывали нас, наши раны.

      Слева от меня стоял тощий пучеглазый парнишка. Не знаю, выкатил ли он глаза из страха или же потому, что у него не хватало огромной части затылка. Справа от меня была женщина с темными пятнами на горле; по ее щекам, словно побеги плюща, тянулись черные вены. Горловая гниль.

      – Встаньте прямо! – рявкнула Хорикс, подойдя поближе.

      Мы сделали все, что было в наших силах, но она все равно неодобрительно зацокала языком. Не знаю, как остальные, но меня целое утро гоняли и продавали, словно скот, и поэтому мне совсем не хотелось быть смиренным.

      – Я вижу, что Темса ничему