Тайна всегда со мной. Татьяна Полякова

причине умерла.

      – Это потому что при первичном осмотре не было обнаружено следов насильственной смерти, – кивнула я.

      – Да, сказали, что вскрытие точную причину покажет, – пожала плечами Вероника и резко вышла из комнаты. Я подумала, что за напускным спокойствием скрывается большое горе, но она очень быстро вернулась с бутылкой вина и стаканом и вновь устроилась на кушетке. Сделала большой глоток и сказала: – Вам не предлагаю, вы при исполнении.

      – Так точно! – не удержалась я от колкости, поскольку Вероника не очень походила на убитую горем мать. – Были ли у Милы какие-то проблемы со здоровьем?

      – Может, и были, но мне она не рассказывала.

      – Сложный возраст, желание быть во всем самостоятельной? – предположила я.

      – Да у нее этот возраст лет в десять начался, сразу, как я Мартына родила, не рановато ли?

      – У всех по-разному. – Я пожала плечами. – Значит, Людмила – не единственный ваш ребенок? Сколько сейчас сыну?

      – Десять будет в ноябре.

      – Он сейчас в школе? – предположила я.

      – Мартын живет с отцом. Уже почти шесть лет.

      Женщина отвернулась к окну. Я решила эту тему не развивать и вернуться к делу:

      – Мила училась в медицинском?

      – В колледже. Хотела ехать в Москву поступать, представляете? – усмехнулась Вероника, сделав большой глоток вина. – Я, конечно, понимаю: ЕГЭ по химии на максимальные баллы и все такое. Но где она и где столица? Кому она там нужна? К тому же жить где-то надо.

      – Значит, она осталась в нашем городе и поступила в колледж?

      – Ага, лучшая ученица, все дела. Мечтала заработать и свалить в свою Москву. – Вероника вдруг расхохоталась, поднялась с банкетки, достала из нижнего ящика письменного стола потрепанный журнал и протянула мне. – Узнаете?

      – Это вы? – Я перевела взгляд с обложки на нее.

      – Что, сильно изменилась? – ухмыльнулась Вероника.

      – Нет, совсем нет, – слукавила я.

      Судя по дате выпуска журнала, фото было сделано ровно двадцать лет назад. Однако женщина была вполне узнаваема.

      – Мне тут шестнадцать. Агенты пророчили мне большое будущее, модельный бизнес был тогда в самом расцвете. На следующий день после выхода журнала я узнала, что беременна.

      – Милой? – догадалась я.

      – Да. – Она снова сделала большой глоток и вышла на балкон, оставив дверь открытой. Облокотилась на кованые перила, прикурила и продолжила, затянувшись: – Милка не любила, когда я в ее комнате курила. Хотя вообще-то это моя комната. Я тут выросла. На чем я остановилась? Ах да, ну пришлось рожать. Еще пара фотосессий, и все, гудбай, Америка, Европа и вся моя модельная карьера. Я этой дуре говорила: иди в модели, ведь все при ней. Были бы быстрые деньги, связи. Как бы не так! Портфолио сделала из-под палки, вон над кроватью снимок как раз, и все на этом. Уперлась: анестезиологом она, видите ли, хочет стать…

      – А почему вы решили сохранить беременность? – осторожно