Мойры сплели свои нити. Татьяна Степанова

ворот!

      Стальной замок, запертый изнутри, треснул. Ворота со скрипом распахнулись.

      На грохот во тьме раздался истошный поросячий визг.

      В глубине дома на первом этаже зажегся свет. Тень пронеслась по темной террасе. Распахнулась входная дверь, и на ступеньках в свете тусклого садового фонаря появились две фигуры.

      Тощая жилистая всклокоченная старуха в некогда дорогом атласном розовом халате, ныне грязном и засаленном. И толстая пожилая женщина крепкого сложения в спортивном костюме.

      – Да что же это делается?! – заорала она. – Вы кто такие, чтобы ночью к нам домой вламываться?!

      – Полиция… Мы думали… А у вас все в порядке? – Веригин лишь на секунду смутился и замешкался, затем решительно направился к дому. – Почему не открывали нам так долго?

      – Да я на унитазе! Что я, с голым задом из уборной полиции открывать полечу? – выходила из себя тетка в костюме. То была сиделка.

      Когда Катя вслед за Гектором приблизилась к крыльцу, она ощутила чудовищную вонь, что тяжелыми волнами наплывала со стороны обитательниц дома.

      – Рядом с вашим домом ЧП. Мы решили, что к вам грабители забрались в дом, убийцы, – спасаясь от вони, Веригин тоже старался дышать ртом. – Так у вас… все хорошо?

      – Нищие голодранцы! – заорала старуха Кривошеева, и ее фальцет снова сорвался на тот самый поросячий визг, что вспорол темноту.

      – А почему у вас свет нигде не горит? В темноте ползаете?

      – Так сынок сам лично нам все лампочки вывернул! В июне приехал и повыворачивал – мол, дни и так длинные, ночи короткие. Чего электричество зря жечь? Оставил нам лампочки на кухне, в уборной, да на террасе, где телевизор – ящик его. А верх сплошь темный у нас. Кому рассказать – такой сквалыга, жмот!

      В этот момент старуха Кривошеева, никого не стесняясь, задрала полы своего грязного атласного халата, обнажая тощие ноги, и сунула руку в столь же грязные панталоны.

      Она с торжествующим воплем выпростала руку наружу – кулак сжимал газовый баллончик!

      Гектор с его мгновенной реакцией, схватив Катю в охапку, рванул в сторону. Веригин замешкался, и ему досталась порция «перцовки» в лицо. Он закашлял. Но больше всех пострадала сиделка.

      Однако она не растерялась. Сгребла старуху Кривошееву за шиворот халата и силой поволокла ее в дом, кашляя, отплевываясь от «перцовки», изрыгая чудовищные проклятия.

      Подполковник Веригин, тоже все продолжая кашлять, тер глаза, старался глубоко дышать после газового баллончика.

      – Старые гарпии, – подвел итог Гектор Борщов, когда они покинули негостеприимный участок. – Но самое главное, что обе живы-здоровы. Если что-то и случилось нынешней ночью, то не здесь.

      Глава 3

      Тризна

      – Честно говоря, тромбонист Зарецкий и видеть ничего у старых гарпий не мог, – заявил Гектор Кате, когда подполковник Веригин сел в свой «УАЗ» и был таков, а они вернулись во внедорожник. – Забор у старух высокий, с протезом он бы через него никогда не перебрался.