.
Читать онлайн.
Паланкин, в котором восседал сам Ксеттос, мерно покачивался на плечах дюжих носильщиков-рабов. Рядом шагал босоногий смуглолицый парень лет двадцати, верный раб купца, преданный ему душой и телом. Раб заметно прихрамывал, его левая нога была чуть короче правой. Это был не единственный его физический недостаток: парень ничего не слышал и не мог говорить, ибо родился глухонемым. Только один купец умел разговаривать с ним – он отлично понимал все жесты глухонемого, тот же, в свою очередь, понимал все приказы хозяина и исполнял их в точности.
К паланкину подъехал верхом на буланом гиппарионе начальник стражи, оттеснив глухонемого раба. Начищенная бронза доспехов всадника отражала последние лучи заходящего солнца, слепя глаза.
– Не пора ли нам встать лагерем, хозяин? – осведомился начальник стражи. – Мы все равно не успеем к Абатуру до темноты.
– Ты прав, Омминос, – нехотя согласился купец.
Ксеттосу вовсе не улыбалось заночевать среди враждебных человеку лесных дебрей, но выбирать не приходилось.
– Подыщи подходящее место для ночевки, – распорядился он.
– Чуть дальше по дороге есть большая поляна в лесу, – сообщил Омминос. – В свое время я останавливался там. Но нам придется свернуть.
– Хорошо, – согласился Ксеттос. – Веди нас туда.
Омминос кивнул и, пришпорив гиппариона, помчался в голову каравана. Глухонемой раб снова занял свое место рядом с паланкином хозяина. Ксеттос взглянул на раба, мрачно вздохнул и задернул шелковую занавеску. Глухонемой отлично понимал, какие думы тяготят его господина. Несмотря на то, что купец получил определенную прибыль, в целом нынешний поход оказался на редкость неудачным – слишком много животных, людей и товаров было потеряно в пути. В довершение всего сейчас каравану приходилось двигаться по неизвестной Ксеттосу дороге, и это очень беспокоило купца.
Путь для каравана выбрал Омминос. У Ксеттоса не было причин не доверять Омминосу, но он предпочел бы видеть во главе своей стражи прежнего начальника. К сожалению, тот старый проверенный воин погиб от кинжалов ночных головорезов в Отоммосо незадолго до отправления каравана. Омминоса купцу порекомендовала его племянница Тинея.
Между тем караван свернул с накатанной дороги, и кибитки затряслись по ухабам малоезженой лесной тропы. Лес еще теснее обжал путешественников с двух сторон. Но через некоторое время его стены расступились, выпустив караван на обширную поляну. Ее утоптанность свидетельствовала о том, что здесь действительно часто останавливались большие отряды.
– Стой! – громогласно скомандовал Омминос.
Возницы натянули поводья и принялись распрягать волов. Носильщики опустили паланкин своего господина на землю. Ксеттос откинул шелковую занавеску и выбрался из носилок, с удовольствием разминая одеревеневшие конечности. К нему подъехал Омминос и спешился.
– Честно говоря, я предпочел бы заночевать в степи, – сказал ему Ксеттос. – Но в нашем положении выбирать не приходится. Прикажи людям, чтобы разбивали лагерь.
Омминос принялся отдавать приказы, поторапливая слуг и щедро раздавая подзатыльники рабам. Люди захлопотали, разбивая шатры и палатки, разводя костры. Омминос самолично расставил несколько постов по периметру лагеря и отправил несколько человек с бурдюками к роднику за свежей водой.
Глухонемой приготовил хозяину удобное ложе в шатре, принес вина, затем отправился помогать Октосу, личному повару Ксеттоса. Не забыл он позаботиться и о Мраке, могучем вороном гиппарионе хозяина. Купец, наверное, никого не любил больше, чем своего жеребца, и брал гиппариона с собой во все путешествия, хотя предпочитал передвигаться в паланкине. Мрак отвечал хозяину взаимностью, на всех же прочих смотрел с неукротимой злобой, издавая странные горловые звуки, похожие на рычание. И слуги, и рабы опасались злобного жеребца, считали его дьявольским существом. Исключение Мрак делал только для глухонемого: почему-то лишь к этому убогому парню он питал явную симпатию.
Стемнело очень быстро. Погонщики, наемные слуги и рабы сгрудились у костров, на всякий случай держа под руками ножи. Глухие дебри полуночных[2]лесов таили немало опасностей даже для такого большого каравана. Никто из караванщиков еще никогда не забирался так далеко на полуночь, и всех мучила тревога, мешая отдаться спокойному сну. Один лишь Омминос бывал ранее в здешних краях. Но хоть начальник стражи и утверждал, что опасаться нечего, его слова мало кого успокаивали. Слишком часто на постоялых дворах рассказывали жуткие истории о набегах варварских дружин, являвшихся с полуночи, преимущественно арамеев и хошимов. Отчаянные головорезы, обуреваемые жаждой легкой наживы, нередко покидали земли своих племен и, сбиваясь в большие отряды, вторгались в пределы Ногарской империи.
Кроме
Полночь (полуночь) – север, полдень (полудень) – юг, восход – восток, закат – запад.