Записки младшего научного сотрудника. Александр Житинский

Запомни места повышенной нарушаемости. Здесь, здесь и здесь.

      Я постарался получше запомнить эти места. Однако никаких моих парней еще не было, они пока не пришли. И неизвестно, когда придут. А нарушаемость ждать не может, она непрерывно происходит на наших глазах.

      Лейтенант повязал мне повязку, остальные повязки я спрятал в карман. И пошел прогуливаться.

      Прошел мимо магазина, заглянул через стекло в винный отдел. Там клубились жаждущие. Не успел я отойти от магазина, как из соседнего подъезда выходит дядя Федя с телевизором «Вечер» в руках.

      – Во! – кричит. – Хорошо ты поспел! Подержи телевизор. Дочь с зятем съезжают на новую квартиру. Сейчас такси придет. Стой здесь, я другие вещи выносить буду.

      Стою я с телевизором у дверей магазина. И в повязке. Не успел устать, как из магазина появляются двое в шапках с тесемками. У одного из кармана торчит бутылка. Тот, что без бутылки, его увещевает на всю улицу.

      – Ты что же, гад, – орет, – деньги взял, а бутылку не разлил?! Я тебе сейчас рыло буду чистить!

      Ну, на самом деле он не так изъяснялся. Тут дается литературный перевод. Он изъяснялся красочнее.

      Пока я вникал в суть конфликта, тот, что без бутылки, действительно начал чистить рыло другому. Как и обещал. Публика образовала круг, а один гражданин подошел ко мне и говорит:

      – Вот вы, вместо того чтобы стоять здесь, как броненосец «Потемкин», взяли бы и пресекли. Не то ваша повязка, – говорит, – еще больше покраснеет. От стыда.

      И пошел себе, понес в кошелочке свинину.

      Я не выдержал, пробил телевизором брешь в толпе и вошел в круг.

      – Подержи друг, телевизор, – говорю тому, который рыло чистит. – Душа горит, – говорю.

      Когда душа горит, все понимают. Поэтому он нехотя, но телевизор взял. Стоит. Тогда второй начинает отыгрываться. Начинает размахивать кулаками перед чужим телевизором. Вот-вот повредит экран.

      Тут, к счастью, из подъезда опять вывалился дядя Федя с фикусом и торшером. Я быстренько сунул второму фикус, а себе взял торшер. Это получилось как раз вовремя, потому что вдали показался лейтенант. Тот, который мне про нарушаемость толковал. Я поставил торшер на землю и мигом повязал обоим друзьям красные повязки на рукава. И мы втроем встали под фикусом, как на курорте.

      Лейтенант нас похвалил:

      – Молодцы, – говорит, – ребята! Культура и порядочек!

      Однако только он отошел, с культурой и порядочком стало хуже. Мои новые дружинники опять стали друг на друга наскакивать, пользуясь телевизором и фикусом. Как сойдутся, так звон. И снова толкуют про рыло.

      Мне это надоело, потому что однообразно как-никак, и я сказал:

      – Когда дежурить-то будем?

      Они изумленно посмотрели на свои повязки, и тот, что с бутылкой, говорит:

      – Как же мы забыли, что дежурство сегодня?

      – А бутылка? – второй спрашивает.

      – Придется опосля.

      Опосля так опосля. Я спорить не стал. Погрузили мы дядю Федю и пошли дежурить. Между прочим, задержали мою прежнюю дружину, которая опоздала. Они на