Вольф Мессинг. Борис Соколов

научно-популярной литературы издательства «Советская Россия». Однажды раздался звонок из ЦК. Сказали, что нужна книга, которая с материалистической точки зрения объяснит феномен этого удивительного артиста Вольфа Мессинга. Нужно было с ним связаться и выяснить, в какой форме он предпочитает видеть книгу о себе – то ли в виде мемуаров, то ли журналист должен написать книгу о Мессинге. Очень быстро выяснилось, что Мессинг хочет быть автором, но сам он ничего написать не может. Он не может отделить второстепенное от главного, не владеет литературным языком, не может выстроить сюжет. Но сам Мессинг всего этого не осознавал…

      Когда моя мама поняла, что он написать не сможет, она сказала: «Вольф Григорьевич, Вам нужен помощник». И он согласился. Однако нескольких предлагаемых литобрабочиков Мессинг после встреч с ними отверг, не объясняя причин. Тогда она решила попробовать предложить в качестве литобработчика своего мужа – журналиста Михаила Хвастунова. Они встретились, и Мессинг сразу согласился. Отец говорил, что он не знает, почему Мессинг выбрал его в качестве литзаписчика. Я думаю, он почувствовал: отец бескорыстен, что им движет чисто человеческий интерес к его необыкновенным способностям. А у других потенциальных литзаписчиков он сразу же прочитал в мыслях корыстные мотивы и потому их отверг. Они с отцом сдружились, он стал бывать на квартире Хвастунова на Беговой улице. В этом доме сейчас компьютерный магазин «Чип и Дейл»».

      А вот как этот эпизод отражен в романе Михаила Голубкова «Миусская площадь». Упомянутый в тексте главный редактор издательства «Культполитпросвет» Борис Александрович Яновский имеет своим прототипом Бориса Гаврилова, директора издательства «Советская Россия» в 50-е годы: «Понятно, почему переполошились, весело размышлял Боб, вспоминая сегодняшний утренний визит на Старую площадь. Конечно, весь город афишами оклеен. «Психологические опыты Вольфа Мессинга»! Театр эстрады! Сад Эрмитаж! Актовый зал ГБЛ! А нельзя ли, уважаемый Борис Александрович, издать, и желательно поскорее, небольшую такую научно-популярную книжечку? Из которой наш советский читатель смог бы узнать, что ничего сверхъестественного или, боже упаси, мистического и необъяснимого в психологических опытах Вольфа Мессинга нет, что природа их совершенна материальна и в основе этих опытов – точное знание психологии… чего там еще? биологии? медицины? В общем, сам решай, чего, но чтобы книжка была! И без раскачки! В общем, Боб, не подведи! Не то дружба дружбой, тем более фронтовая, а выручить тебя не смогу! С самого семь шкур спустят! Мы ведь, сам знаешь, бойцы идеологического фронта. А уж что за книжка, кто напишет – сам думай, тебе и карты в руки!»

      Из этого свидетельства становится понятным, что инициаторами появления на свет мемуаров Мессинга не был ни он сам, ни Михаил Хвастунов, сделавший литературную запись мемуаров, а гораздо более высокие инстанции… Мемуарам Мессинга в какой-то момент придавалась важная роль в деле антирелигиозной пропаганды и материалистического