Чеченский след. Фридрих Незнанский

Я не задумывался. У меня совершенно другая специальность. Это надо бы уточнить у филологов. – Водитель выехал на асфальтированную дорогу.

      – Я и есть филолог, – сказал Аслан. – В некотором роде. Учитель. Бывший.

      – Мы с вами бывшие коллеги. Я вам про свою жену рассказываю не для развлечения, а для конспирации. Чтобы вы не запутались при опросе. А как ваше полное имя, отчество, фамилия?

      – Аслан Арбиевич Магомадов. Мне тридцать пять лет. Жил в Грозном. На улице Космонавтов.

      – Знаю такое место, – обрадовался Евгений Валентинович. – Я туда часто ходил в кино. Летний кинотеатр «Машиностроитель» знаете?

      – Из окон квартиры половину экрана видно было! – похвастался Аслан.

      – Значит, вы жили в доме ученых… Мы всегда старались на второй сеанс попасть, когда темнее. – Евгений Валентинович испытующе поглядел на Аслана.

      – Вы меня проверяете?

      – Проверяю.

      – Было два сеанса. На девятнадцать и на двадцать три.

      – Точно! – засмеялся Евгений Валентинович.

      – Ну я тоже вас проверю, – насупился Аслан, – раз вы такой любитель кино… А кинотеатр «Юбилейный» вам приходилось посещать?

      – Не городите ерунды, Аслан Арбиевич, – обиделся Евгений Валентинович. – Я жил напротив Дворца пионеров. На проспекте Орджоникидзе. А вы тут всякую чушь порете! – повысил он голос. – Проверяете меня, будто это я преступник!

      Они замолчали оба. Евгений Валентинович напряженно всматривался в дорогу, Аслан отвернулся.

      – Я, конечно, понимаю, до какого сумасшествия я докатился, – печально сказал Евгений Валентинович. – Но это, по-моему, неизбежно… В этом безбашенном мире… Что еще нам остается, как только не сойти с ума? – И добавил без паузы: – У меня нет жены. Уже три месяца. И сестры ее нет. Пропала…

      Аслан молча смотрел в окно на воронки, развалины домов, бетонные блоки. Вот проехал БТР с солдатами федеральных сил. Вид у солдат был уставший, измученный, полевая форма сплошь была покрыта засохшей грязью.

      – Не обижайтесь, – тихо произнес Евгений Валентинович. – Нам всем досталось.

      – Я понимаю, – ответил Аслан, поворачивая грустное лицо к водителю. – Меня сегодня выпустили из Чернокозова.

      – Как? – поразился водитель. – Не может быть! А за что брали?

      – Ни за что. Сами понимаете – раз выпустили…

      – Знаете ли, молодой человек, – Евгений Валентинович доверительно посмотрел на пассажира, – я долго думал над причинами всего происходящего с нами.

      – Я тоже, – ехидно заметил Аслан.

      – Все мы думаем об одном, это правда. И все по-разному.

      – Согласен.

      – Так вот мне кажется, что среди миллиарда причин, приведших нас к неизбежному трагическому результату, есть и одна, прямо скажем, мистическая…

      – Так вы не только учитель физиономики? – снисходительно усмехнулся Аслан.

      – До войны я преподавал марксистско-ленинскую философию в Нефтяном институте. Тогда другой философии не было. А я был. Был доктором философии. Профессором…

      – Да? –