Красавицы Бостона. Охотник. Л. Дж. Шэн

мужика. Да или нет?

      Сейлор:

      Это жульничество. Ты должен практиковать воздержание.

      СКХ:

      Между поцелуем и сексом целая бездна. А точнее, то визуальное оскорбление, которое ты называешь одеждой.

      Сейлор:

      Ты отвратителен.

      СКХ:

      А у тебя возникло искушение. Ты хочешь испытать, каков я в постели. Узнать, из-за чего столько шума.

      Сейлор:

      Не надо вкладывать свои слова в мои уста.

      СКХ:

      А как насчет кое-чего другого?;)

      Сейлор:

      Ты даже смотреть на меня не можешь. Ты уже пять дней меня не замечаешь.

      СКХ:

      Я уже пять дней не смотрелся в зеркало, старина. Обстановка была напряженная. ДА ИЛИ НЕТ?

      Сейлор:

      Когда?

      СКХ:

      Как только подвернется подходящий момент. Я решу.

      Сейлор:

      Без языка.

      СКХ:

      С языком, без ласк.

      Сейлор:

      Я ТЕБЕ ДАЖЕ НЕ НРАВЛЮСЬ.

      СКХ:

      Господи, а это здесь при чем? Ты единственная доступная мне женщина.

      Сейлор:

      Спасибо.

      СКХ:

      Пожалуйста.

      Сейлор:

      Поцелуй ничего не будет значить.

      СКХ:

      Надо было сказать об этом, пока я не распечатал наши свадебные приглашения. Надень платье.

      – Мы нашли его! – взвизгнула Перси, размахивая одним из платьев.

      Я подняла взгляд, чувствуя, как горят щеки, и не сомневаясь, что вид у меня был такой, будто я вот-вот взорвусь.

      – Ух ты. – Эммабелль бросила ворох одежды на пол, приковав взгляд к моему лицу. – Сейлор, почему у тебя такой вид, будто ты только что получила приглашение на собственные похороны?

      – Потому что… – Я оторвала зубами еще один, последний кусочек омертвевшей кожи с большого пальца. – Похоже, именно это и произошло.

      Седьмая

Сейлор

      Едва я сообщила Белль и Перси о том, что они идут на сбор средств вместе со мной и Хантером, то чудом не оглохла от их визга. Когда этот день настал, они заехали ко мне за несколько часов до мероприятия, похожие на современных богинь. Перси надела романтичное белое платье, а Белль красовалась в платье-мини леопардовой расцветки. Они нарядили меня в розовое винтажное платье с открытыми плечами и вырезом сердечком. Цветочный орнамент волшебным образом подчеркнул мои несуществующие изгибы, а Перси собрала мои волосы в небрежный, но сексуальный пучок, оставив волнистые пряди обрамлять лицо. Эммабелль сделала мне макияж, и оказалось, что телесные оттенки и обильная подводка вокруг глаз больше всего подходили к моему бледному лицу и рыжим волосам. К тому времени, когда Хантер проснулся и засунул свое тело Адониса в костюм, я выглядела лучше, чем когда-либо.

      Забавно, что Хантер считал себя тупым, а я себя – непривлекательной, и именно эти полярные комплексы сделали нас врагами. Я презирала его за внешность, а он считал меня непривлекательной занудой.

      Хантер вышел из своей комнаты, с хмурым видом застегивая запонки, но все еще