Умная пуля. Фридрих Незнанский

же доказать, что у меня не было повода рвать отношения. И меня приговорили к насильственным посещениям дома Билла. Он всегда искренне мне рад и готовит прекрасный ужин. Я махнул рукой и дважды в месяц отбываю двухчасовое наказание, пытаясь получить при этом удовольствие.

      – Тебя послушать, так бежать из этого рая хочется.

      – Бежать хочется. Но не можется. Платят хорошо. Могу позволить все, что захочу. Жаль только, с годами эти желания убавляются.

      – А я все там же. Копаюсь в своем микромире, – рассеянно произнес ученый.

      – Ну не скромничай. У нас все научные журналы выходят в переводе с опозданием в две недели. Твое имя в определенных кругах вызывает интерес.

      – Имя? «Что в имени тебе моем?» Это у вас имя немедленно превращается в деньги, – произнес профессор.

      – Давай поразмыслим как разумные существа. Почему я здесь, а не на Гавайях? Может, соскучился по старому другу? Нет. Или приступ ностальгии? Вряд ли. Просто впал в маразм? Опять неверно. Правильный ответ звучит так: калифорнийскому университету срочно понадобился твой последний штамм. – Арон пристально посмотрел на профессора. – Не делай удивленное лицо. Тебе не идет. Ты же не молоденькая девушка так раскрывать глаза? Вообще, когда мужчина удивляется, в любом возрасте это выглядит глупо.

      – Мне кажется, ты уклоняешься в сторону.

      – Ах да. О деньгах. Ты думаешь, зря я рассказывал о пользе сдерживания эмоций? Я тебя готовил. Они предлагают купить материалы за сорок тысяч плюс американское гражданство, особняк на берегу океана, номинация на Нобелевскую, лаборатория со всем необходимым оборудованием и персоналом, оклад в двести тысяч в год, естественно, американских долларов. Такое выпадает один раз в жизни и называется счастливым билетом.

      Волобуев в оцепенении откинулся на спинку стула. Удовлетворенный произведенным эффектом, посетитель добавил:

      – Вот какой толковый ученик попался. Обошлось без обмороков, рыданий, лобызаний туфель, истерических бросаний на грудь. Не люблю костюм сдавать в химчистку.

      Профессор покинул институт. На окружавшее пространство он смотрел уже совершенно по-другому. Он никогда еще так не шел по Арбату. Прохожие сторонились, словно чувствовали его превосходство.

      Спустился в метро. Волобуева вдруг стали раздражать вечные обитатели подземки. Профессор не мог отделаться от ощущения, что одни и те же люди постоянно ездят в одних и тех же вагонах. Он встал, по привычке зажав ногами, чтобы не украли, старенький потрепанный портфель.

      Напротив сидели пятнадцатилетние подростки и нагло смотрели в лицо пожилому человеку. Они даже не догадывались, что можно предложить ему сесть. Волобуев вдруг ясно понял, что здесь он едет в последний раз.

      Добрался до дома. У подъезда, сидя на спинке лавочки, скучали юные подонки. Профессор кипел. Однажды он испачкал выходные летние брюки, сев на эту скамейку. Ничего святого. Но он достаточно здраво мыслил, чтобы не конфликтовать с бандой.

      Вошел в загаженный