Гонщики кампуса. Бойфренд из книг. К. С. Килл

вам туда нельзя! – слышу голос медсестры.

      – Пожалуйста!

      – О нем позаботятся. Присядьте, доктор выйдет к вам, как только что-то станет понятно. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, – набраться терпения и позволить нам ему помочь.

      Прежде чем уйти, она сочувственно мне улыбнулась.

      Кручусь волчком, смотрю по сторонам и чувствую себя совершенно потерянным.

      – Дон!

      Голос Льюиса прерывает тревожные мысли. Они с Лейном и Адамом стоят у входа в больницу.

      – Что происходит? – спрашивает меня Льюис, схватив за плечи. – Что говорят врачи?

      – Это сердце… Я… Он…

      – Давай-ка присядь, – прерывает меня Адам и тянет в сторону пластиковой скамейки. – Я принесу тебе кофе.

      Послушно сажусь и, оказавшись на скамейке, тут же начинаю рыдать. Плачу как ребенок, мне чертовски страшно.

      – Мы с тобой, приятель, – шепчет Льюис, похлопывая меня по спине.

      Да, к счастью, они здесь. Их присутствие не позволяет мне погрузиться в самые мрачные мысли. В такие моменты наша дружба становится чем-то гораздо большим. Да, мы гонщики кампуса, да, мы друзья, но сейчас, когда я вижу на их лицах такое же волнение, какое испытываю сам, мы братья.

      – Тренер – боец, – неожиданно громко говорит Льюис. – Это самый крепкий человек из всех, кого я знаю. Уверен, с ним все будет хорошо.

      Он всегда восхищается моим отцом, и его уверенность вселяет в меня силу и надежду.

      Спустя бесчисленное количество стаканов кофе двойные двери вновь наконец-то открываются. Идиот, я почему-то надеялся увидеть отца, шагающего мне навстречу с вопросом «с каким счетом мы выиграли последний матч», но вместо него вышел высокий седой мужчина.

      Вскакиваю на ноги до того, как врач что-то начал говорить.

      – Кто тут сын господина Волински?

      – Я!

      – Давайте отойдем.

      Он очень серьезно смотрит на меня, и я вдруг понимаю, что следующие несколько минут станут решающими для всей моей оставшейся жизни.

      1. Донован

      Давай, старик, раньше ты был быстрее!

      Отец бормочет ругательства на польском и пытается отдавить мне ногу, но я легко уклоняюсь. Ему дали успокоительное. Решаю его проводить, и мы черепашьим шагом бредем домой.

      После перенесенного три недели назад сердечного приступа и операции он стал лишь тенью самого себя. Он чуть не умер. На самом деле, можно сказать, что он умирал уже дважды. Уже дважды его сердце останавливалось.

      Он истощен, похудел и тяжело дышит. Но Льюис прав, мой отец – настоящий воин. Его выписали из больницы только сегодня утром, и мне не терпится увидеть его в привычной обстановке. Больше не могу смотреть на отвратительный халат, который был на нем в четырех больничных продезинфицированных стенах.

      – Здесь жарко, – жалуется он, пока мы поднимаемся на крыльцо.

      – Необычно для декабря.

      – Перестань, я не выжил из ума. Меня подводит сердце, а не мозг. Я прекрасно знаю, что сейчас июль.

      – Доктор