Толераниум. Т. А. Огородникова

и неопределенными жестами.

      – Вот твоя мама, – не сдавался Виктор. – Она наверняка хорошо готовит?

      – Очень, – подтвердил Миша. – Она не признает полуфабрикатов. Называет их «утилизация отходов». – Миша улыбнулся меткости маминых определений.

      Виктор гнул свое:

      – То есть твоя мама своими руками моет, режет, парит и месит? С какой целью? – Он пронизывал Мишу пытливым взглядом.

      – Потому что любит… – Миша не закончил фразу.

      Виктор перебил его, замотав головой:

      – Вдумайся: своими руками!

      Миша пожал плечами. Виктор склонился к Мишиному лицу и отчетливым тревожным шепотом произнес.

      – Она тебя приручает…

      Тестирование, которое затеял Виктор, вдруг показало, что его любимые и близкие люди на самом деле – «токсичные факторы». Об этом поведали туалетная бумага, столовая ложка, полотенце и прочие предметы домашнего обихода. Виктор так убедительно описал липкую паутину материнской любви, которая не дает Мише расправить крылья и взлететь, что возражать было как-то невежливо. Но и представить, а тем более – поверить, что мама его приучает, да еще и душит, у Миши не получалось. Против бумаги и ложки выступали безмятежная семейная жизнь и здравый смысл.

      Миша брел домой по пустым улицам, не замечая, как ноги прилипают к раскаленному асфальту. Он снова переживал и анализировал выводы безошибочного теста Виктора. Мишина мама тоже утверждала, что он «далеко пойдет». Но за маминым любящим взглядом туманное «далеко» вряд ли располагалось дальше соседнего отделения Сбербанка. Виктор имел в виду что-то совсем другое.

      2

      Дымящаяся тарелка с домашней лапшой, блинчики с мясом и клюквенный морс вместо желания поесть только усилили Мишину задумчивость.

      – Ну что ты завис над тарелкой? – возмутилась мама, заметив, как Миша разглядывает суп. – Ешь давай.

      Миша не просто тянул время – он мучительно раздумывал, куда ему следует опустить ложку и что это могло бы значить по версии Виктора. Мама поняла Мишино настроение по-своему: она решила, что на очередном семинаре сыну загрузили голову какой-нибудь ерундой. Она спросила:

      – Не надоело тебе бегать по этим дурацким тренингам?

      Миша промолчал. Мама сменила тон.

      – О чем лекция была? Хоть полезная?

      – О выстраивании отношений в обществе, о толерантности…

      – А твой новый приятель ни на что не намекал? – встревожилась мама. – Домой к себе не заманивал?

      – Нет. С чего вдруг?

      – А может, он этот… толерантный. Кто его знает.

      – Мам, толерантность – это терпимое отношение…

      – Вот именно, – перебила его мама. – Он к тебе приставать будет, а ты терпи. Вот и вся эта их толерантность.

      – Да он не голубой, – решительно возразил Миша и задумался: а так ли это?

      – Не знаю, голубой, зеленый или еще какой, – заявила мама. – Только когда за это в тюрьму сажали, ни о какой толерантности никто и слыхом не слыхивал. Вернее, я-то слышала, когда в больницу попала с отравлением.