Элита «Эмпайр-Хай». Айви Смоук

дядя стоит рядом со мной.

* * *

      Я радовалась, что начался последний урок. Но боялась того, что ждало меня после школы. Я воображала себе, что Пруитты живут в таком же большом мрачном особняке, как и Мэтт. Мэтт. Видеть его у меня не было ни малейшего желания.

      Утром он вел себя так мило со мной. И с какой легкостью скрывал свои нежные чувства ко мне. Словно по щелчку. И я не могла смириться с такой переменой. Ведь он не просто игнорировал меня в присутствии Изабеллы. Мэтт сидел, позволяя ей вылить на меня молоко, а потом еще назвать мусором. Это было так жестоко. Я никогда не думала, что Мэтт жестокий.

      – Эй, – прошептал Мэтт.

      Я не подняла глаз и продолжила смотреть на чистую страницу в своей тетради.

      – Эй.

      Почему мне опять захотелось расплакаться? Неужели за эту неделю я выплакала не все слезы?

      – Прости, что так получилось за ланчем. Мне действительно очень жаль.

      Какое жалкое оправдание!

      – Неужели?

      Потому что за обедом так совсем не казалось. У меня возникло желание сказать ему об этом, но проще оказалось смотреть в свою тетрадку. Мне хотелось спросить у него, действительно ли он встречался с Изабеллой каждый вечер перед тем, как тайком пробраться ко мне в спальню? Я хотела спросить его, понимал ли он, как жестоко поступил со мной? Я хотела… получить от него нечто большее, чем это извинение.

      – Что это на тебе?

      Я удивилась, каким резким внезапно стал его голос. Неужели он не видел, что я с трудом сдерживаюсь, чтоб не расплакаться? Я посмотрела на Мэтта. Да, вид у него был сердитый. Но он не мог сердиться на меня за то, что я надела чужой пиджак. Это я должна была сердиться на него.

      – Я переоделась, потому что Изабелла облила молоком мой блейзер. А ты все это время сидел и ничего не сделал.

      – Чей это пиджак?

      Конечно он проигнорировал мою последнюю фразу.

      – Феликса.

      Не было смысла лгать ему. Феликс утешил меня. Феликс всегда был рядом. Феликс не позволял мне почувствовать себя совсем одинокой.

      – Сними его.

      Что?

      – Не могу. У меня тогда будут неприятности.

      – Сними его, Бруклин.

      – И что я вместо него надену? Твою спортивную куртку? Ну конечно… я же не могу. Потому что никто не должен знать о нас. – Как ни странно, но это оказалось так просто – обратить грусть в гнев. И здорово было испытать еще какое-нибудь чувство, кроме отчаяния.

      – Слушайте, я знаю, что ваши отношения должны оставаться секретом, – сказал Роб. – Но…

      – Ты можешь говорить потише? – спросил Мэтт.

      Шарлотты в классе не было. Я вспомнила, как Мэтт объяснил Робу, что мы скрываем наши отношения, потому что я бедная. Как будто дело было не в тайном романе, а в том, что Мэтт просто стеснялся меня. Честно говоря, я и сама себя стеснялась. Что бы подумала мама, узнай она, что я согласилась стать маленьким грязным секретом Мэтта? И что бы подумал мой дядя?

      Как я позволила себе опуститься до такого? Ведь я не была такой. Мама воспитала меня иначе. Я Сандерс. А женщины, носившие фамилию