Светорада Медовая. Симона Вилар

уж Кима запел соловьем: не в глуши, чай, живем, по Итиль-реке[10] варяжские ладьи нередко ходят.

      – А-а… – протянул Стрелок как будто разочарованно. – А мы вот слышали, что Ростов так далеко от общих торговых путей стоит, что только бобры дикие там и водятся, а люди редко когда забредают.

      Киму больше всего задело, что пришлый о бобрах непочтительно отозвался. Ну и стал пояснять, что у мерян бобер – зверь священный: он и мудр, и плодовит, и мастеровит; бобры умеют рубить деревья, запружать реки, строить дома, как люди, даже говорить между собой умеют лучше всех других зверей, так как работают вместе, ватагой. Да и богат бобер – мех его ценится у варягов не меньше соболя или куницы. Парень даже достал из-за пазухи искусно сделанную фигурку бобра на тесемке – оберег. Но его попутчиков восхваление бобра не больно-то и тронуло, и они вновь принялись расспрашивать, какие связи у мерян с другими землями Руси.

      Далась им эта Русь! Кима-то и слова такого не знал. И их, похоже, это только порадовало. А когда стали спрашивать, кто же пребывает в Ростов, как упомянул Кима, тот с важностью поведал про ярла варяга Аудуна. Некогда приплыл он в эти края со всем своим родом и поселился в Ростове на берегах озера Неро. И посадник Путята был рад такому соседству.

      – И как же ладят Аудун и Путята? – заинтересовался Стрелок.

      Кима хмыкнул. Ну, паря, пусть глаза-то у тебя и матерые, а и Киме есть чем тебя подивить. И он принялся рассказывать, как что Аудун даже породнился с первыми людьми града: дочку самого посадника Путяты за себя просватал, а свою старшую отдал ни много ни мало за того воеводу Нечая, который Киме родной отец.

      – Так что и я теперь с варягами в родстве, – приосанился мерянин.

      Вот, пусть видят, с каким важным человеком свела их судьба. Потом добавил, что и тиун[11] градский, Усмар, недавно женился на другой дочери варяга Аудуна. А тиун этот в Ростове почитай один из самых важных людей.

      Тут голос подала Света:

      – Как же вышло, что слуга, тиун какой-то, смог так подняться в Ростове?

      Ее вопрос озадачил Киму. Только и смог сказать: какой же тиун слуга, если без его догляда ни торги не собираются, ни дань не отправляют! Рассказывают, что Усмар сам из новгородской купеческой семьи, а так как в округе он единственный, кто считать может так же ловко как… как… Тут Кима даже не нашелся, с кем сравнить умельца счетовода, ибо ни мудрые шаманы, ни варяги Аудуна не умели так быстро складывать и вычитать, как Усмар. Вот тиун и стал одним из первых людей в Ростове, подытожил Кима. И добавил неожиданно: «Хапуга!»

      – О, да ты, как погляжу, не сильно его любишь, – заметил Стрелок.

      Кима смолчал, только стегнул лосей. Но через миг все же не сдержался:

      – А чего его любить! Перед ним даже сам Путята заискивает. Ну а варяг Аудун… Эх, дочка его, Асгерд, в прошлый праздник лета мне улыбалась, даже гостинцы принимала. А потом… Усмар просватал, и Аудун счел его достойным породниться со своей семьей.

      Какое-то время

10

Итиль – старое название реки Волга.

11

Тиун – управляющий в усадьбе, имении в древней Руси.