Прилив. Владислав Михайлов

мерзкий рыбный запах и поставил ее на место. Его тошнило.

      – Все провоняло рыбой, – сказал он.

      – Это верно, – подтвердил старик. – А от племянницы моей ты зря отказался. За три десятки я бы ее тебе на целую ночь сдал. Она же не какая-нибудь кобыла кривоногая… Может сойдемся за две?

      – Ну, хватит, – миролюбиво заметил Бартек. – Свою девку ты кому-нибудь другому спихнешь. Я пас.

      – Другому? – старик закинул горлышко бутылки в губы и жадно пил пока не показалось дно. Пустую бутылку он поставил на пол у ящика. – Другому, говоришь? Да кому?! Кому? Она же со всем островом переспала с тех пор как ей семнадцать минуло. Здесь этот товар уже не в ходу. – Старик косо зевнул, поскреб ладонью лоб и упал головой на ящик.

      – Мавр отключился, – подвел итог блондин, сидящий рядом. – Старику надо все меньше и меньше, – добавил он как-будто сам для себя. – Он сильно сдал за последний месяц.

      – По-моему, вы все здесь сдали, – прошептал Бартек, доедая рыбешку.

      Блондин столкнул спящего старика на пол, а сам занял его место. Бартек смотрел в грязную бумажную тарелку, не желая замечать незнакомца. Внутри у него разболелось еще сильнее, и он не мог понять от чего – от одиночества или плохо прожаренной рыбы. Наконец, он поднял голову и уставился на блондина. Тот потер едва заметную рыжеватую щетину на подбородке и спросил:

      – Вас выбросило сегодня утром?

      – Да, – отозвался Бартек и полез за сигаретами. В пачке оказалась вызывающая отвращение влажная масса из табака и клочков бумаги.

      – Возьмите, – незнакомец протянул Бартеку папиросу. – Больше на острове ничего нет. Табак, конечно, дерьмовый, но курить можно, – блондин вынул из нагрудного кармана коробку спичек и положил ее на ящик. С этикетки смотрела симпатичная мулатка в прозрачном бикини. Бартек закурил. Случайно бросив взгляд на пол он заметил, что незнакомец бос. Да и одет черт знает как, подумал Бартек. Разорванная под мышками рубашка в красно-желтую клетку и видавшие виды брюки с полупротертыми коленями наверняка не были униформой местной аристократии.

      – Моя фамилия Порохневич. Можно просто Порох. Здесь меня все так зовут.

      – Бартек.

      Порохневич кивнул и ткнул пальцем в бутылку.

      – Вам нужно выпить.

      – Я не хочу. Здесь все воняет рыбой. Да вообще-то я и не собирался пить.

      Порохневич поднес бутылку ко рту, сделал несколько глотков, затем осторожно выдохнул в кулак и, полузакрыв глаза рассеянно произнес:

      Сломался якорь, и мачты все

      Треснули вмиг пополам,

      И ветер мокрым бичом хлестал

      Корабль по его бокам.

      Он выжидательно помолчал, а потом отпил еще немного.

      – Кстати, здесь есть… – начал было Бартек.

      – Нет, – перебил его Порох. Здесь ничего нет.

      – … почта? Телеграф?

      – Ничего, – угрюмо подтвердил блондин.

      Бартек сделал несколько затяжек. Папироса была вонючая и отдавала жженым