Уроки политики. Как избежать переворота. Аристотель

Геракл! Вот она обычная ирония Сократа! Я уж и здесь всем заранее говорил, что ты не пожелаешь отвечать, прикинешься простачком и станешь делать все что угодно, только бы увернуться от ответа, если кто тебя спросит… Послушай же меня, Сократ. Справедливость, утверждаю я, это то, что пригодно и сильнейшему. Ну что ж ты не похвалишь? Или нет у тебя желания?

      – Сперва я должен понять, что ты говоришь. Пока еще я не знаю. Ты утверждаешь, что пригодное сильнейшему – это и есть справедливое. Если Полидамант у нас всех сильнее в борьбе и в кулачном бою и для здоровья его тела пригодна говядина, то будет полезно и вместе с тем справедливо назначить такое же питание и нам, хотя мы и слабее его?

      – Отвратительно это с твоей стороны, Сократ, – придавать моей речи такой гадкий смысл.

      – Ничуть, благороднейший Фрасимах, но поясни свои слова.

      – Разве ты не знаешь, что в одних государствах строп тиранический, в других – демократический, в третьих – аристократический?

      – Как же не знать?

      – И что в каждом государстве силу имеет тот, кто у власти?

      – Конечно.

      – Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия – демократические законы, тирания – тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законы, объявляют их справедливыми для подвластных – это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости. Так вот я и говорю, почтеннейший Сократ: во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти. А ведь она – сила, вот и выходит, если кто правильно рассуждает, что справедливость – везде одно и то же: то, что пригодно для сильнейшего.

      – Теперь я понял, что ты говоришь. Попытаюсь также понять, верно это или нет. В своем ответе ты назвал пригодное справедливым, хотя мне-то ты запретил отвечать так. У тебя только прибавлено: «для сильнейшего».

      – Ничтожная, вероятно, прибавка!

      – Еще неясно, может быть, она и значительна. Но ясно, что надо рассмотреть, прав ли ты. Я тоже согласен, что справедливость есть нечто пригодное. Но ты добавляешь «для сильнейшего», а я этого не знаю, так что это нужно еще подвергнуть рассмотрению.

      – Рассматривай же.

      – Я так и сделаю. Скажи-ка мне, не считаешь ли ты справедливым повиноваться властям?

      – Считаю.

      – А власти в том или ином государстве непогрешимы или способны и ошибаться?

      – Разумеется, способны и ошибаться.

      – Следовательно, принимаясь за установление законов, они одни законы установят правильно, а другие неправильно? Так я по крайней мере думаю. Правильные установления властям на пользу, а неправильные – во вред. Или как по-твоему?

      – Да, так.

      – Что бы они ни установили, подвластные должны это выполнять, и это-то и будет справедливым?

      – Как же иначе?

      – Значит, справедливым будет, согласно твоему утверждению, выполнять не только пригодное сильнейшему,