Орбита смерти. Крис Хэдфилд

и заглушил оба двигателя.

      Откинулся в катапультном кресле и закрыл здоровый глаз. Адреналин словно вытекал из тела, но оставалась жесточайшая боль, пылавшая, будто костер с центром в левой глазнице. Остальная часть меня была онемевшей, тошнотворной, мокрой от пота насквозь, совершенно безвольной.

      По борту «Фантома» скрежетнула лестница машины начальника пожарной охраны. А потом я услышал его голос рядом.

      – Господи Иисусе, – произнес он.

      Часть I

      На Луну

      1

      Хьюстон, январь 1973

      Все плоско.

      Плоско, насколько хватает глаз.

      Самолет только что опустился ниже облаков, а в мглистом влажном воздухе Южного Техаса расстояния будто укорачивались. Каз наклонился вперед, чтобы как следует разглядеть свое новое место работы. Он почти четыре часа провел в кресле «Боинга-747», и при этом движении у него затрещала шея. Внизу раскинулся индустриальный лабиринт нефтеперерабатывающих заводов и прибрежных кранов, по которому змеилось судоходное русло. Каз коснулся иллюминатора лбом, наклоняя голову в попытке проследить, где оно впадает в Галвестон-Бэй: блестящие просторы маслянисто-коричневой воды продолжали расширяться, переходя в Мексиканский залив, смутно различимый сквозь смог на горизонте.

      Не место для сада.

      Пока самолет снижался к ВПП, Каз отмечал каждую из небольших коррекций курса, выполняемых летчиками, и безмолвно оценивал их мастерство до самой посадки, когда шины заскрипели о гудрон Хьюстонского международного аэропорта. Неплохо.

      Его ждал автомобиль, взятый напрокат в «Авис». Он перетащил набитый чемодан и рюкзак в багажник, а сверху аккуратно уложил гитару.

      – У меня слишком много барахла, – пробормотал он, но подумал, что все равно через несколько месяцев переезжать в Хьюстон, вот он и упаковал то, что, по его предположениям, могло понадобиться.

      Каз покосился на часы, показывавшие теперь местное время – воскресный послеполуденный траффик вряд ли плотный, – и забрался в машину. Поворачивая ключ в зажигании, он приметил название модели на брелоке. Улыбнулся. Для него арендовали серебристый «Плимут Сателлит».

* * *

      Несчастный случай стоил Казу не только глаза. Лишившись стереоскопического зрения, он потерял и медстраховку – вместе с работой летчика-испытателя и кандидата в отряд астронавтов с перспективами полетов по программе MOL – военной пилотируемой орбитальной лаборатории, разведывательной космической станции. Работа и мечты исчезли в кровавом вихре перьев.

      Флотские послали его на учебу, чтобы приходил в себя и разбирался в космической электрооптике, а затем начали использовать его опыт в национальной безопасности и разведке. Ему нравилось, что работа сложная, а его догадки влияют на решения политиков, однако за бывшими армейскими летчиками, летавшими в программе «Аполлон» и ходившими по Луне, он следил с тихой завистью.

      Но