Финиш. Кейт Стюарт

идем в отдел игрушек, и я сопоставляю в уме цену за несколько машинок с деньгами, что лежат в кармане, но женщина вдруг берет с полки набор.

      – Это набор. У твоего брата будут все машинки.

      – Я не могу… – С красным от стыда лицом отворачиваюсь. – У меня нет денег на набор.

      – Я оплачу. Пожалуйста, мне будет только в радость.

      Когда я опускаю взгляд на ее выпирающий живот, мне кажется неправильным соглашаться. У нее и самой не очень много денег, судя по машине, на которой она ездит, и одежде. Оттягиваю воротник футболки, почувствовав, как горит шея.

      – Вы не обязаны.

      – Но я хочу. Позволь мне, пожалуйста.

      – Ладно. – Соглашаюсь, потому что иного не остается. Я должен вернуться к брату. В животе снова бурлит, и я постукиваю пальцами по бедру.

      Ты провернул замок три раза. Три.

      Женщина проводит пальцами по упаковке, словно в ней таится ответ, и добавляет в стремительно заполняющуюся тележку небольшое одеяло с рисунком в виде машин.

      – Ему понравится. Он очень любит машины.

      Похоже, мои слова доставляют ей радость.

      – Что ему еще нужно?

      Все. Новая одежда и обувь. Родители. Отвожу взгляд, чувствуя, как горит в горле.

      – Только книга. Чтение поднимает ему настроение. – Не знаю, почему чувствую потребность сообщить ей об этом, но, кажется, ей интересно, а я хочу, чтобы кто-нибудь – да кто угодно, кроме меня, – желал об этом знать. С собраний почти никто больше не приходит. Я понял, что через несколько месяцев после смерти родителей их знакомых перестало интересовать наше благополучие.

      – Хорошо, книга, – улыбается женщина, хотя глаза у нее снова слезятся, и я откашливаюсь, из-за ее впечатлительности чувствуя себя не в своей тарелке. Эта дама мучается из-за гормонов. Я потакаю ей, не зная, почему она помогает, и задаюсь вопросом, сможет ли она оплатить все, что накидала в тележку. Мы идем в книжный отдел, и я выбираю две книги. Она выхватывает их из моих рук и добавляет еще семь. А когда мы оказываемся в продуктовом отделе, женщина сметает с полки суп, положив его в корзинку вместе с соком, сладостями и шоколадом.

      – Он не ест шоколад, – сообщаю я.

      – А ты?

      – Да, я люблю шоколад.

      – Тогда он для тебя.

      – Вы действительно не должны столько всего покупать, – говорю я, настороженно пробегая взглядом по переполненной тележке.

      – Должна.

      – Вы живете в Трипл-Фоллс? – Мне нужно отвлечься. Он проснулся. Я чувствую.

      Три раза. Дверь заперта, заперта.

      Не удержавшись, смотрю на пластмассовые часы, висящие над аптекой. Половина восьмого. Шон уже, наверное, идет в школу. Если Доминик спит, то Шон его скоро разбудит. У меня осталось несколько минут.

      – Нет, я жила тут раньше, но недавно переехала. Вернулась сегодня, чтобы повидаться с одним человеком… но я… – Она качает головой. – Неважно.

      Снова смотрю на часы, почти не слушая ее, потому что сердце начинает колотиться в груди. Если Доминик проголодался, то может сотворить какую-нибудь глупость – например,