Лечь на амбразуру. Фридрих Незнанский

Ага. Небольшой ресторан в форме замка. Десяток всего столиков, парочка кабинетов, вот и все. Народу много не бывает, а кухня хорошая. Это на Варшавке, на углу Балаклавского проспекта.

      – А чего так далеко забрались?

      – Ну, во-первых, я там рядом живу, на Черноморском бульваре. А во-вторых, депутату, по существу, тоже по дороге, он частенько отдыхает в «Архангельском», только не по Рублевке, а на юге, по Калужской, там бывший совминовский санаторий. Пансионат, всяческие прибамбасы, развлечения, тренажеры и прочее. Вот на общей дорожке и сошлись. Только Алексей с депутатом – для спокойного разговора – устроились в небольшом кабинете, а я сидел в зале. Но – видел.

      – Как же видел-то, если они были в кабинете?

      – Так я ж говорю, Журавлев уже встал и ушел, а дверь была открыта, я хотел было перейти к Алексею, но не успел, как ворвались эти и всех положили мордами на пол. Неприятное ощущение, скажу тебе.

      – Да уж чего хорошего...

      На том долгая ночная беседа и завершилась. Они стали укладываться спать, чтобы с утра, как сказал Гордеев, быть со свежими головами и попытаться воочию восстановить картину происшествия. А затем уже двигать к следователю. Естественно, и в юрконсультацию заехать, чтобы оформить все по закону, а то ведь с адвокатом никто даже разговаривать не захочет, не то что документы показывать...

      ...Ресторан «Камелот» работал со второй половины дня, но внутри вовсю трудился обслуживающий персонал. Гордеев с Елисеевым подошли к служебному выходу и выяснили, что метрдотель, который трудился два дня назад, уже пришел на работу.

      Он оказался немного дубоватым малым, но не вредным, а просто не желающим вешать на свое заведение какие-то ненужные проблемы. Гордеев убедил его, что проблем не будет, что он просто хочет восстановить для себя ту неприятную историю, которая случилась здесь два дня назад. И не более. Просто представить на месте, как все происходило.

      Метр провел их в зал, где столы еще были не застланы, стулья были составлены на возвышении, где играет оркестр, – все вместе, а полы протирала влажной тряпкой миловидная женщина.

      – Ну давай показывай, кто из вас где находился? – сказал Юрий Петрович.

      Женька быстро взял один стул, приставил его к столу возле окна и сел. Показал на открытую дверь кабинета:

      – А они сидели там. Когда дверь кто-нибудь открывал, я их прекрасно видел. Да сам взгляни отсюда... Потом Журавлев отвалил, вот сюда. – Для наглядности Елисеев проделал путь от кабинета к выходу, где была и вешалка с находящимся при ней гардеробщиком.

      – Как быстро явился ОМОН? – спросил Юрий Петрович.

      – Да в том-то и дело, что практически сразу, едва ушел Журавлев! Получается так, будто они его выпустили и тут же ринулись на посетителей.

      – Я должен добавить, – почти церемонно заметил метрдотель, – что эти молодцы вели себя весьма вызывающе.

      – В чем это выражалось? – обратился к нему Гордеев.

      – Ну... если у правоохранительных органов имелись основания подозревать в торговле наркотиками кого-то из посетителей ресторана, то зачем же было оскорблять