Собрание сочинений. Том 2. Николай Каптерев

Иерусалимского патриарха Феофана[20]. В житии преподобного Дионисия, архимандрита Троицкой лавры, принадлежащем известному Симону Азарьину, говорится: «Бысть смотрение Божие о умирении руския земли сицевым образом: слышно бо бысть Восточным Церквам како стражет бедне великая Россия от змиеваго гонения, от папы Римскаго изблеванною скверною водою. Растригою и Жигимунтом нарекаемыми царевичами, ядовитыми сими гады, уже 14 лет страждет. Святии отцы, четыре патриархи Вселенстии не вознерадеша о останках, в погибели бывающих исчадиях российских семей, и, посоветававше между собою и со всеми Восточными Церквами, еже бы помощи во время лютые отчаянные напасти, двигнувшеся от престол своих и дошедше Гроба Господня, молиша Царя царем, и Господа господем Иисуса Христа, Бога Вседержителя, да недасть одолети жезлу грешных [С. 29] своего жребия. Избраша убо воеводу крепка, и сильна исполина, могуща тещи путь от востока до запада, которой не имел ни оружиеносцов, ни броней мужеских, но токмо едино слово Божие во устех имуща, могущее розорити тверди не одолеваемые, святейшаго патриарха Феофана, прекраснаго душею и телом, и оградивше его многими молитвами, вместо жертв благовонных, наполниша его слез духовных, их же бы принести ему в пищу гладным всякаго хлеба, слова Божия лишенным в России велицей»[21].

      Таким образом, по представлению некоторых русских первой половины XVII века, приезд Феофана в Москву был делом Божественного Промысла, возбудившего четырех Вселенских патриархов позаботиться о поставлении верховного пастыря для осиротевшей Русской Церкви, был следствием особой заботливости старших Восточных Церквей о младшей дочери их – Церкви Русской, пережившей столь тяжелые и грозные для нее времена в смутную эпоху. Господство поляков-католиков в самом московском Кремле, осквернение ими народных заветных святынь вызывали в представителях Восточной Церкви не осуждение, а только горячее сочувствие, что, конечно, было особенно приятно для тогдашних русских, сильно смущенных событиями Смутного времени. В действительности же Феофан приехал в Москву по своей собственной инициативе, без всякого совещания и предварительного сношения с другими восточными патриархами, и целью его поездки было не поставление на Москве патриарха, а получение от русского царя милостыни, которую он действительно и получил, несмотря [С. 30] на разорение государства и бедность царской казны, очень нескудно[22].

      [С. 31] До нас дошла в высшей степени любопытная и характерная записка современника-очевидца о том, «как служил Феофан, патриарх Иерусалимский, с русскими митрополиты с казанским Матвеем и со архиепископы», выпукло рисующая, как некоторые русские иерархи относились тогда к тем особенностям церковного чина и обряда, какие у нас были не согласны с тогдашними греческими чинами и обрядами. Записка именно повествует, что когда Феофан пришел в московский Успенский собор и, после обычной встречи, хотел встать в церкви на свое место, спасский дьякон

20

Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. С. 205–206.

21

Изд. 1834 г. С. 103–104.

22

В приказных записях о милостыне Феофану значится: «Во 127 году был в Москве Иерусалимский патриарх Феофан, и ему дано на приезде от государя: кубок серебряный золоченый с кровлею, весом 8 гривенов (гривенка пол фунта) 47 золотников, портище бархату чернаго гладкаго добраго, портище бархата рытаго вишневаго добраго, два портища камок багровой да вишневой добрых же; сорок соболей в 70 рублей, сорок соболей в 30 рублей, денег 200 рублей и всего на 400 рублей. Да ему ж на поставление Филарета Никитича дано от государя после стола: кубок серебряный золоченый с покрышкою в 7 гривенок – 35 рублей, стопа серебряная в 4 гривенки – 20 рублей, бархат гладкий черный —15 рублей, бархат гладкий зеленый – 15 рублей, камка черная – 10 рублей, камка багровая чешуйчатая – 10 рублей, объяри багровы – 10 рублей, сорок соболей в 80 рублей, денег 200 рублей, всего на 400 рублей. Да к патриарху послано, что было постилано в соборной церкви на царском и патриаршем месте: 2 половинки и 5 аршин сукна щарлату червчатаго – цена 112 рублей, три половинки сукна аглицкаго темно-синяго – цена 57 рублей, три атласа турецких – цена 267 рублей с полтиною.

После поставления и обеда у Филарета Никитича последним дано Феофану: образ обложен серебром чеканом, кубок серебряный золоченый с кровлею в 5 гривенок – 25 рублей, стопа серебряная в полтри гривенки – 13 рублей, бархат гладкий черный – 16 рублей, камка черная – 10 рублей, камка багровая чешуйчата —10 рублей, сорок соболей в 80 рублей, денег 150 рублей, всего на 300 рублей опричь образа. На отпуске дано было Феофану от государя: кубок серебряный золоченый с кровлею в 5 гривенок – 25 рублей, портище бархату гладкаго смирнаго – 10 рублей, 2 портища камки багровые да вишневые – 20 рублей, сорок соболей 70 рублей, а всего 275 рублей. От Филарета Никитича Феофану на отпуске дано было: образ обложен серебром чеканен, кубок серебряный золоченый с кровлею в 4 гривенки – 20 рублей, бархат черный гладкий – 10 рублей, камка черная куфтерь 10 рублей, сорок соболей в 50 рублей, денег 100 рублей, а всего 190 рублей. Да от государыни инокини Марфы, когда Феофан был у нее на приезде, ему было дано: образ Пречистыя Богородицы обложен серебром чеканен, в венце каменья яхонты и бирюзы, бархат гладкий —15 рублей, камка багровая 10 рублей, два сорока соболей в 100 рублей, денег 100 рублей, а всего 225 рублей. Всего патриарху дано от государя, патриарха и государыни на приезде и на отпуске 1800 рублей, опричь образов и ставленнаго места, а и с тем что дано ставленное место 2236 рублей с полтиною». Принимая во внимание то обстоятельство, что рубль 1613–1636 годов равнялся нынешним никак не менее 14 рублям (см.: Ключевский В.О. Русский рубль XVI–XVIII вв. в его отношении к нынешнему. С. 72), окажется, что Феофан получил в Москве подарков от царя, Филарета Никитича и государыни инокини Марфы более чем на 30000 рублей нынешних. Но кроме царя, царицы-матери и Филарета Никитича, Феофану давали милостыню власти, бояре и монастыри. Когда, например, Феофан посетил Троицкую лавру, то особым царским указом предписывалось троицким властям поднести патриарху «образ Богородицы чеканен с пеленою из старых образов, образ Сергиево видение обложен серебром, кубок серебряный в 7 гривенок, братина серебряная в 10 рублей, атлас смирный, камка адамашка синее или багровая, объярь, если есть, сорок соболей в 40 рублей, денег 50 рублей, два полотенца троицких, 5 братин троицких с венцы хороших, ставики троицкие, ковш троицкий, судки столовые деревянные подписаны, стопа блюд больших подписанных, братина великая с покрышкою подписанная, кувшинец писаной немал» (Греческие дела 7133 г. № 5 и 7157 г. № 7). Кроме самого патриарха, и вся его свита точно так же ото всех получала подарки соответственно рангу каждого лица.