Крест и крыло. Галина Гончарова

и второе – спорно. А что до мужиков… а Мечислав – считается?

      – Пока не начала, – ангельским тоном вставила я.

      – Аля, ты проявляешь поразительную безответственность! Это твой старикашка во всем виноват! У тебя тоже началось старческое слабоумие…

      – А у вас и не прекращалось, – окрысилась я.

      – Что? – Тамара развернулась ко мне. Я оскалилась.

      – Что, еще и глухота, впридачу к глупости?

      – Юля! – вскрикнула мама.

      Я сверкнула глазами.

      – Мама, гость должен уважать дом, в котором его приняли! А не вычитывать нотации и не оскорблять хозяина дома. Не нравится – не удерживаем. Пожалуйте в гостиницу. Если оттуда вас на второй день за неуплату не выкинут.

      – Ах ты, наглая соплячка! – Тамара сделала шаг ко мне и попыталась схватить за руку.

      Я уже прикинула, как вывернусь из захвата и добавлю ей по болевой точке, но помощь пришла неожиданно.

      Глеб, отнеся чемодан, вернулся к машине. И сейчас он просто перехватил поднятую Татьянину руку и заломил ее за спину. Женщина согнулась и взвыла.

      – В следующий раз я сломаю руку, – проинформировал оборотень, отшвыривая ногой Васисуалия, который бросился на помощь жене. Приподъездные бабушки на лавочке с упоением наблюдали за спектаклем.

      – Глеб!!! – взвилась мама. – Прекратите немедленно!!!

      – Простите. Не могу.

      – Что?!

      – Юлия Евгеньевна, вы не пострадали?

      – Нет. Все в порядке, – я улыбнулась оборотню.

      – Может, все-таки сломать ей руку?

      – Она не злая. Просто дура. Я думаю, этого урока ей хватит.

      – Юля, прекрати это немедленно! – топнула ногой мама. – Это твоя родная тетя!

      – Я эту тетю сто лет не видела! И еще бы столько же не глядела! – показала зубы я. До общения с вампирами я бы так себя не вела. Но сейчас… сейчас зверюга в моей душе скалила зубы, женщина со звериными глазами ухмылялась, а я осознавала, что НЕЛЬЗЯ позволять вытирать об себя ноги. Никак нельзя.

      – Юля!

      – Прости, мама. Я согласна принять ее у себя. Я даже селю на своей территории ее отпрысков. Но я НЕ СТАНУ терпеть ее высказывания в адрес моего деда и в твой адрес. Либо пусть смиряется, либо заткнется – и катится домой. Деньги она у тебя брать не брезгует!

      – ЮЛЯ!!!

      На этот раз в голосе мамы звучало отчаяние. А я жесткими глазами глядела на тетку.

      – Я внятно выразилась?!

      – Ты… ты просто малолетняя хамка, – резюмировал Васисуалий. На большее рядом с Глебом он не решался. Было видно, что оборотень и так едва сдерживается.

      Я пожала плечами.

      – Лучше быть мелкой хамкой, чем старым алкашом.

      – Не оскорбляй моих родителей! – топнула ногой Лелька.

      Я фыркнула.

      – Но они оскорбляют МОИХ родителей. И мне это тоже не нравится. Короче! Вы не трогаете мою семью. Я – вашу. И сосуществуем на этих условиях. Есть вопросы? Если нет, я пошла к себе. Глеб, удачи. И терпения. Мам, не шипи, они же тебя первую достанут до печенок.

      Я развернулась и потопала в подъезд.

      Дома было хорошо, тихо