Крест и крыло. Галина Гончарова

тебе в универ, посидим в кафешке рядом. У вас же там есть пиццерия?

      – Есть. И… Надя…

      – Да?

      – Если ты хоть кому-нибудь, хоть словом намекнешь о нашей встрече – я тебе хвост обрежу! По самые уши!

* * *

      Надя была пунктуальна, как обычно. И чертовски очаровательна.

      Темные волосы падали на плечи асимметричными прядями, глаза сияли, губы улыбались, постройневшую фигурку плотно обтягивало синее платье, а белый воротник, чем-то похожий на матросский, подчеркивал смуглый цвет лица.

      И рядом я.

      Волосы лохматые, щеки запали, глаза с ночи опухшие, джинсы и свитер вообще из магазина распродаж… красавица и чудовище. Однозначно.

      Мы оккупировали столик в пиццерии, заказали по лепешке с коктейлем – и Надюшка пристально поглядела на меня.

      – Рассказывай. Что случилось? С чего ты сорвалась?

      Я закусила губу. Рассказать было сложно. С другой стороны… а кому еще я могу это рассказать?! А рассказать – надо. Я просто с ума схожу! Как легко раскладывать по полочкам чужие переживания! Как тяжело со своими…

      Я собралась с духом, отхлебнула коктейля – и выложила ей весь свой сон.

      Надюшка внимательно слушала, покусывая ноготь на большом пальце. Сначала она попыталась грызть соломинку от коктейля, но, когда обнаружила, что мимоходом отгрызла от нее здоровый кусок – смущенно фыркнула и прекратила это дело.

      Я честно исповедалась и в том, что видела, и что чувствовала…

      Надя не перебивала. А когда я закончила, тряхнула головой.

      – Вот оно как! Черт побери! Я даже подумать не могла, что ты… вот так…

      Я кивнула.

      – Да. Оказалось – что именно так.

      Надя задумалась. А потом посыпались вопросы.

      – А рисовать ты не прекратила?

      Я улыбнулась. Взяла салфетку – и несколькими штрихами изобразила девушку-официантку. Получилось забавно, легко и совершенно не зло.

      – Не прекратила. Уже проверено. Знаешь, наука как-то в голову не лезла…

      – А что ты сейчас чувствуешь по отношению к Даниэлю?

      – Не знаю. Это… это как лишиться чего-то вроде старой болячки. Вроде и больно, но ты так к ней привыкла, что теперь даже и не хватает этой боли…

      – И тебе хочется, чтобы болело, как раньше?

      Я прислушивалась к себе.

      Не хотелось. Куда-то ушла давящая тоска. А произнося про себя имя Даниэль, я не испытывала глухой тянущей боли. И это радовало.

      Надя повертела в руке ложечку.

      – Юлька, а к Мечиславу ты что чувствуешь?

      К Мечиславу?

      Я вдруг представила себе вампира таким, как видела его последний раз – он сидит за столом, чуть склонив голову набок, я вхожу – и он поворачивается и смотрит на меня глубоким взглядом зеленых глаз. И меня вдруг пронзило такое острое желание, что скорее это было ближе к боли.

      Надя, внимательно наблюдающая за мной, улыбнулась.

      – Что и требовалось доказать…

      – Исчез мой иммунитет? Паршиво…

      – Юлька, что за чушь?! Какой иммунитет?! Просто теперь ты можешь отпустить себя на свободу.

      – Это так называется?

      Надя