Бубновый валет. Фридрих Незнанский

который родился в каменном веке? Пропадет, бесполезно растратит себя! Социальная неустроенность губит великих. Да, вот, кстати, пример: ваш – то есть наш – соотечественник Бруно Шерман…

      – Шерман… Что-то знакомое, – Турецкий попытался добыть из недр памяти сведения, которыми регулярно его пичкала причастная миру искусств Ирина Генриховна.

      – Художник. Один из отцов авангардной живописи. Участник объединения «Бубновый валет».

      – Ага, ага, как же… – «Бубновый валет» вызывал в сознании Турецкого стойкие ассоциации с началом двадцатого века, революционными веяниями и тому подобным. Почему-то вспоминалась еще и татлинская башня, но Турецкий не нашел ей логического места.

      Лева ни с того ни с сего тряхнул головой, будто просыпаясь, и воззрился на окружавших его людей так, словно только сейчас как следует их разглядел.

      – Послушайте, друзья, у меня появилась одна блестящая идея… Вы ведь все тут, если не ошибаюсь, сыскари?

      Присутствующие согласились с этим гордым определением.

      – Как вы отнесетесь к тому, чтобы сейчас сюда явилась одна дама?

      – Прекрасная? – уточнил Юра Гордеев.

      – Во всех отношениях!

      – Тогда разрешаем! Зови!

      И через полминуты Лева уже развязно кричал в трубку (коньяк все-таки давал о себе знать):

      – Ванда! Вандочка! Ты где? Бросай свою Красную площадь, лети сюда. Тут полно симпатичных мужчин: по возрасту разные, зато по духу все, как один, молодые! Не сердись, Ванда! Только не отключай телефон! Они нам могут помочь с Шерманом. Ну вот, успокоилась, другое дело. Как же с вами, прекрасным полом, нелегко! Слушай, как доехать: метро «Лубянская», площадь Воровского… В общем, рядом со зданием бывшего КГБ…

      – Не пугайтесь, пани, – попытался внести свою лепту наклонившийся к трубке через весь стол Вячеслав Иванович Грязнов, – времена сейчас не кровожадные, и это учреждение называется ФСБ.

      – Слава, не мешай! Ванда, записывай адрес…

      В ожидании дамы мужчины налегли на выпивку, словно стремясь наверстать неизвестно когда упущенное. Посыпались соленые шуточки, которых не выдашь в женском обществе. Хорошо, что Костя Меркулов по служебным обстоятельствам не пришел! По степени деликатности он сам, как дама, при нем не пошутишь.

      – Тук-тук! Ой, Семен Семенович, у вас гости… Можно, я из холодильника плавленый сыр возьму?

      Всем померещилось, что Ванда прибыла раньше, чем рассчитывали. Только как же она проникла в квартиру через запертую дверь, без звонка? Но эта обворожительная особа, как отметил Лева, была намного моложе и свежее Ванды: Ванда выше ростом, с белокурыми волосами, уложенными в небрежную на вид, но дорогую прическу, с уверенным взглядом женщины, знающей себе цену и умеющей, если возникнет необходимость, дать отпор. Эта же была хрупкой брюнеточкой с глазами олененка, доверчивыми и испуганными одновременно. И надето на ней было что-то бежевое, с длинными махрами, зверушечье.

      – Настенька! –