Вся жизнь с нуля. Наталия Бооле

лась злобно:

      «Твари же вы морские

      Нечеловечьего рода,

      Вот и сердца такие».

      «Голос наш убивает, —

      Молвила вдруг русалка, —

      Топит людей, сжигает,

      Мне вдруг их стало жалко».

      «Ваша судьба такая,

      Рок привязал вас к морю,

      Но всё же я постараюсь

      Помочь вашему горю».

      Колдунья пообещала

      Помочь сердцу забиться,

      Вот только подвох: сначала

      Придётся определиться.

      Сил этой ведьме хватит

      Лишь на одну девицу,

      Их на одну потратит,

      Вторую запрёт в темницу.

      Плывя от гадалки, русалки

      Молчали, а что тут скажешь?

      Сейчас они выглядят жалко,

      Гордыне уже не прикажешь.

      Времени прошло немало,

      Кажется, всё забыто,

      Но всё же одну терзало —

      Желание не было смыто.

      Снова пришла к колдунье,

      Только не взяв подругу,

      И говорит вещунье:

      «Избавь от такого недуга.

      Я хоть на что готова,

      Предам я свою подругу.

      Не будь так со мной сурова,

      Прошу, окажи услугу».

      И ведьма ходила много

      Кругом, говоря заклятья,

      И сердце забилось в тревоге,

      Почувствовав радость проклятья.

      Недолго та радость длилась,

      От силы минут лишь пять-десять,

      Как вдруг в её память вонзилась

      Убитых моряков песнь.

      Терзало ей сердце страданье

      За тысячу сгубленных душ,

      Спасти не могло покаянье,

      В сердцах не почувствовать стуж.

      «Прошу я, верни всё как было», —

      Кричала на ведьму русалка.

      «Что было, родная, уплыло, —

      Смеясь, отвечала гадалка. —

      Теперь ощущать тебе вечно

      Всю боль, что дарила сама,

      А вот ещё новость:

      Бессмертье я вам в придачу дала», —

      Сказала и тут же исчезла,

      Оставив русалку одну

      Без малого грамма надежды,

      У собственных мыслей в плену.

      И песни больше не пела,

      От голоса судна тонули,

      А сердце стучало, болело,

      Все чувства её захлестнули.

      В темнице томилась вторая,

      Навек не увидит она,

      Ни солнца, ни берега края,

      Ни как светит ночью луна.

      Не видеть ей больше веселья,

      Мужчин-моряков на борту,

      Не чувствовать радость похмелья

      От смерти в этом аду.

      В плену пребывали русаки,

      Одна – от ножей в своём сердце,

      Вторая – в тюрьме у гадалки,

      В мечтах о свободе за дверцей.

      Приворожил

      Я думаю, меня приворожил,

      Сходил к гадалке, заплатил за это.

      Ей волос или фото предложил,

      Ну, или часть какого-то предмета.

      А может, ты к астрологу сходил

      И заплатил, чтоб звёзды ровно встали,

      И тот по звёздам всё распределил,

      А те судьбу мою сформировали.

      А может, ты в аду договорился

      Иль к небесам подняться смог однажды,

      Чтоб в моё сердце снова ты пробился,

      Открыл ты в нём источник к тебе жажды.

      А может, просто я в тебя влюбляюсь,

      Всегда как в самый-самый первый раз,

      Как в первый раз в тебе я растворяюсь,

      А вовсе никакой это не сглаз.

      С меня хватит

      С меня хватит, я ухожу,

      Собираю осколки от сердца.

      Больше я тебе не служу,

      В свою душу закрыла я дверцу.

      Первый раз ты меня вдохновил

      И последний, последний, поверь мне.

      Интересно, вообще ты любил?

      Или всё было ложью втройне?!

      Я открыла глаза ото сна,

      Вижу, кто ты и что теперь стоишь.

      Не работает больше блесна

      С твоей удочкой, сам ты утонешь!

      Не