Гнев Севера. Александр Мазин

даже неплохо. Смывает следы, снижает видимость и, полагаю, снижает желание англичан шариться по округе.

      С последним я ошибся. Мы не успели пройти и сотни шагов, как навстречу выкатилась жизнерадостная компания мародеров.

      Жители ближайшей деревушки видели, как драккар викингов налетел на скалы, и пришли грабить награбленное.

      Минут через пять в нашем полном распоряжении оказались четыре телеги, шесть коняшек и куча всякого ненужного добра вроде сетей и багров.

      И пара пленников для вдумчивой беседы. Остальным не повезло. Или повезло. Смотря с какой стороны взглянуть. Впрочем, окажись сила на стороне добрых английских сельчан, наша участь была бы столь же плачевной.

      Пытать никого не потребовалось. Пленники делились информацией настолько охотно, что я едва успевал переводить.

      Да, мы в Нортумбрии. Да, здесь по-прежнему правит король Элла Второй. Королем он стал недавно, а раньше был олдерменом, то есть чем-то вроде французского графа на землях к западу от нортумбрийской столицы.

      «Земля холмов к закату от Йорвика», – охарактеризовал прежнюю вотчину Эллы местный староста, которого по-здешнему называли ривом.

      Риву Элла не нравился. Он многим не нравился, этот «конунг по железному праву», как сказали бы у нас в Дании. Эллу не любил народ, с которого король драл три шкуры, не любили церковники, у которых он отжал часть земельных угодий, не любили таны, которых король держал в строгости и заставлял постоянно патрулировать побережье в ожидании таких славных ребят, как мы.

      При прежнем короле Осберте было лучше, сказал староста.

      Тем не менее никто из недовольных не вякал. Включая самого Осберта, который был вынужден уступить трон Элле, ведь у того отличное войско и готовность порвать любого, кто покусится на его власть. Даже церковников. Эллу не любят, но ему повинуются. Поэтому рив не сомневался в том, что сюда уже спешит местный тан со своей дружиной, в которой тоже хорошие воины и их много.

      «Намного больше, чем вас, норманнский господин».

      Это были плохие новости.

      Но были и хорошие. Вернее, Рагнар счел их таковыми. До рыбачьей деревеньки было примерно полторы мили, пользуясь местными мерами длины.

      Деревня – это кров, еда, теплые вещи и прочие бытовые прелести, нужные всем, в особенности раненым.

      Но Рагнар счел деревенский сервис недостаточным.

      Примерно в четырех милях, если верить пленным, находился отель получше. Замок того самого тана, который, по заверению старосты, спешил сюда, чтобы доделать то, с чем не справился океан.

      – Не врет? – уточнил Рагнар, имея в виду заявление старосты о спешащем сюда тане.

      Может, и врет. Надеется, что мы испугаемся и уйдем.

      Рагнар подошел поближе, заглянул старосте в глаза и ухмыльнулся.

      – Твой хозяин ведет воины сюда? – спросил он на корявом английском. И вдруг рявкнул по-нурмански: – Не врать!

      От старосты завоняло.

      – Спроси его теперь! – велел конунг.

      Я спросил. Рив