Проказы разума. Алексей Макеев

наши отношения.

      В этот момент я перемялся с ноги на ногу и паркет под моею ногой хрустнул.

      – За дверью кто-то есть, – произнес доктор.

      Раздался шум отодвигаемого стула – видимо, он стоял на пути Фролова – и его шаги. Я открыл находившуюся сзади меня дверь, выскочил в коридор и вновь медленно стал входить в «предбанник» как раз в тот момент, когда Андрей Михайлович выглянул в него. Не знаю, догадался ли врач, что я подслушивал за дверью, или в самом деле только вошел в «предбанник», во всяком случае, по этому поводу он ничего не сказал, зло посмотрел на меня и спросил довольно грубо:

      – Чего вам?

      – Извините, Андрей Михайлович, – пробормотал я, делая вид, будто растерялся. – Вы меня вызывали.

      На высоком лбу доктора собрались морщины, явно говоря о работе его мысли, затем морщины разгладились.

      – Ах да, вы тот самый Гладышев, – вспомнил он.

      – Верно. Разрешите войти?

      – Проходите. – Он шире раскрыл дверь в ординаторскую.

      Я вошел в уже описываемую мной ранее комнату, где за вторым столом рядом с ним на стуле сидела медсестра Люба. Увидев меня, она поднялась и покинула ординаторскую.

      – Присаживайтесь, – предложил мне Фролов.

      Я сел на место девушки, а он уселся в кресло за стол со стоявшим на нем компьютером.

      – Давайте запишем кое-какие данные о вас, – начал Андрей Михайлович. – Расскажите, пожалуйста, как вы очутились в больнице, что с вами произошло.

      Я коротко рассказал врачу о том, что случилось со мной, а также рассказал о моем самочувствии.

      Врач записал так называемый анамнез – рассказ больного о своей болезни, потом, оторвав взгляд от монитора, перевел его на меня.

      – А теперь вспомните, пожалуйста, события, которые предшествовали тому моменту, когда вы пришли в ординаторскую и позвали меня на помощь к Леониду Шутову.

      Я пересказал Фролову все, что он требовал. Эту часть нашей беседы он не записывал, молча выслушал с видом удовлетворенного человека кивнул, а затем заявил:

      – Игорь Степанович, я бы очень хотел, чтобы вы об этом случае помалкивали. Не следует будоражить лишний раз страстями обитателей отделения. Прошу вас не говорить никому – ни больным, ни врачам, ни медсестрам.

      – Не вопрос, – пожал я плечами и тут же вспомнил, что уже рассказал Георгию Сухареву, который, с его жаждой деятельности и излишней разговорчивостью, обежал всех в отделении и растрезвонил. Но, как говорится, слово не воробей, вылетело – не поймаешь.

      – А если вдруг придет следователь? – поинтересовался я.

      – Если придет следователь, разумеется, вы должны говорить ему всю правду и отвечать на все его вопросы, – чуть заметно покривил в усмешке Андрей Михайлович губы. – Но я не думаю, что следователь нас посетит. В больнице, случается, умирают пациенты, так что это, можно сказать, ну, не рядовой, но обычный случай.

      В этот