Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов». Евгений Акельев

сь приготовления к военному походу в Персию, а заодно лично поспособствовать восстановлению язычества в этом легендарном, населенном потомками древних эллинов городе. Торжественно встреченный, император-философ, старательно выставлявший напоказ стоическое презрение к роскоши и развлечениям, вскоре оказался в состоянии конфликта с горожанами, которые стали сперва осторожно, а потом и вызывающе насмешничать над его грубыми манерами, внешним видом, а в особенности над его длинной неухоженной бородой1. В конце концов Юлиан в марте 363 г. решил покинуть город и больше в него никогда не возвращаться, о чем объявил горожанам оригинальным образом: император адресовал им сатиру, якобы направленную против себя самого, но в действительности исподволь обличавшую самих антиохийцев2. По этому поводу Ф.-Р. Шатобриан писал: «В истории не было другого такого случая, чтобы человек, наделенный абсолютной властью, правитель, по одному знаку которого насмешников могли стереть с лица земли, удовлетворился тем, что ответил на пасквили памфлетом»3. Свою сатиру, а вместе с тем и сам происшедший казус Юлиан назвал «Мисопóгон» (Μισοπώγων) – «Ненавистник бороды»4.

      Спустя века «Мисопогон» (если под этим названием понимать конфликт властителя и его подданных по поводу брадоношения) повторился, но в совершенно ином историческом контексте и как бы наоборот. В конце августа 1698 г. русский царь Петр I вернулся в Москву из путешествия по странам Западной Европы. Пришедшие поздравить его с возвращением бояре были шокированы неожиданной выходкой: взяв в руки ножницы, государь принялся резать их длинные холеные бороды. С этого момента Петр не желал видеть бородачей в своем окружении. Некоторое время спустя последовали царские указы, предписывавшие обязательное брадобритие для большинства мужского населения Московского царства. Знаменитый преобразователь России вел борьбу с брадоношением в империи до конца своих дней: последние распоряжения по этому поводу были сделаны им в середине ноября 1724 г.5, всего за пару месяцев до его тяжелой болезни и смерти. Видимо, в истории не было других таких случаев, когда наделенный абсолютной властью правитель на протяжении четверти века осуществлял столь жесткое преследование бороды в своем государстве. Эта книга посвящена исследованию Русского Мисопогона.

1

      Н. И. Павленко в своей классической биографии «Петр I», изданной в серии «Жизнь замечательных людей» в 1975 г. и с тех пор выдержавшей девять изданий, характеризуя царскую инициативу о введении обязательного брадобрития, выражает некоторую досаду и удивление оттого, что ему приходится, вслед за своим героем, уделять так много внимания столь «ничтожному изменению внешности русского человека»6. Действительно, вся эта история с брадобритием при Петре сегодня кажется неким историческим анекдотом, вряд ли достойным серьезного научного изучения. Автор этой книги, когда рассказывал о предмете своего исследования, не раз наблюдал на лицах собеседников снисходительную улыбку или выражение недоуменного разочарования. Некоторые благожелательные коллеги прямо выражали неодобрение длительному увлечению столь странной и вряд ли достойной серьезного ученого темой. «Конечно, можно написать одну статью, но не книгу!» – говорили одни7. «Это недиссертабельно», – констатировали другие. «Неужели ты не понимаешь, что это мелкотемье!» – восклицали третьи.

      Действительно, стоит ли писать книгу о столь «мелкой» инициативе царя-реформатора, которой в биографиях Петра I редко посвящается более пары абзацев, а то и единственное примечание?8 Отвечая на этот вопрос, предлагаю прежде всего задуматься: почему столь «ничтожное изменение внешности» подданных занимало такое важное место в политике Петра? Зачем царю понадобилось вводить обязательное брадобритие в самый напряженный момент Северной войны, когда реализация такой заведомо непопулярной инициативы грозила обернуться (и действительно обернулась!9) опасным внутренним напряжением? И почему противники брадобрития (этого «ничтожного изменения внешности») были готовы жертвовать жизнью (а некоторые действительно это делали) ради того, чтобы отстоять свое право на брадоношение или хотя бы получить возможность убедить царя в его неправоте? Размышляя над этими вопросами, мы должны будем признать: то, что представляется малозначительным для нас, не являлось таковым для Петра I и его современников. Это означает, что данная тема имеет хороший потенциал для выявления инакости людей конца XVII – первой четверти XVIII в., а это для меня является важнейшим свидетельством ее перспективности. Вспомним Роберта Дарнтона, который советовал проникать в другие культуры с помощью анализа непривычных и непонятных для нас представлений и практик:

      На языке историков это может показаться банальным предупреждением против анахронизма, однако это предупреждение не грех и повторить, поскольку нет ничего проще сползания к удобному тезису о том, что двести лет назад образ мыслей и чувств европейцев полностью соответствовал современному – разве что с небольшой поправкой на парики

1

В то время, когда Юлиан стал императором, мода на бороду в Византии уже ушла в прошлое. Бородатый облик императора, являвшийся для самого императора «символом принадлежности к греческой культурной, в особенности философской, традиции», многими его современниками воспринимался как скандальное нарушение устоявшегося «династического имиджа». Над «козлиной бородой» Юлиана насмехались не только антиохийцы. См.: Ведешкин М. А. От «гречишки» до «молнии»: о многих прозвищах императора Юлиана // Одиссей. Человек в истории. М., 2021. С. 180–183.

2

См.: Алфионов Я. И. Император Юлиан и его отношение к христианству [2‐е изд.]. M., 1880. С. 245–258, 413–417; Кириллов А. Н. Введение // Речь к антиохийцам, или Мисопогон («враг бороды») императора Юлиана / Пер. с греч. с введ. и примеч. Нежин, 1913. С. 3–12; Gleason M. W. Festive Satire: Julian’s Misopogon and the New Year at Antioch // The Journal of Roman Studies. 1986. Vol. 76. P. 106–119; Бенуа-Мешен Ж. Император Юлиан, или Опаленная мечта / Пер. с фр. Э. М. Драйтовой. М., 2001. С. 173–178.

3

Цит. по: Бенуа-Мешен Ж. Император Юлиан. С. 177.

4

Академическое издание с параллельным древнегреческим текстом и английским переводом см.: [Julian.] The Works of the Emperor Julian. With an English translation by Wilmer Cave Wright. Vol. 2. L.; N. Y., 1913. P. 420–511. Существует два русских перевода «Мисопогона»: [Юлиан.] Речь к антиохийцам, или Мисопогон («враг бороды») / Пер. с др.-греч. с введ. и примеч. А. Н. Кириллова. Нежин, 1913; Юлиан. Сочинения / Пер. с др.-греч., коммент. Т. Г. Сидаша. СПб., 2007. С. 251–292. В эпиграфе к книге использован перевод Т. Г. Сидаша.

5

См.: ПСЗ. Т. 7. № 4596. С. 368.

6

«Этому, казалось бы, ничтожному изменению внешности русского человека суждено будет сыграть немаловажную роль в последующей истории царствования Петра» (Павленко Н. И. Петр I [9‐е изд.]. М., 2010. С. 64).

7

Впрочем, главный редактор одного серьезного международного журнала по русской истории отказался печатать даже статью о брадобритии при Петре I, сославшись на узость данной темы.

8

Карло Гинзбург, размышляя о микроисторическом подходе на примере своей знаменитой книги «Сыр и черви», между прочим, писал: «Уменьшить масштаб наблюдения значило превратить в отдельную книгу то, что у другого ученого могло бы стать подстрочным примечанием в каком-нибудь монографическом труде о Реформации в области Фриуле» (Гинзбург К. Микроистория: две-три вещи, которые я о ней знаю // Гинзбург К. Мифы-эмблемы-приметы: морфология и история: Сб. ст. / Пер. с ит. С. Л. Козлова. М., 2004. С. 300).

9

Реализация указа о брадобритии 1705 г. спровоцировала самый крупный бунт времен петровского царствования – Астраханское восстание 1705–1706 гг. (об этом см. п. 28 в этой книге).