Путь кенгуренка. Поймайте мне колобуса. Джеральд Даррелл

фыркали, создавая весьма впечатляющий фон.

      Нам оставалось пройти примерно половину, как вдруг у нас под ногами задрожала земля, послышался такой звук, словно рыгнул сам Гаргантюа, потом шипение, и над жерлом Большой Берты вырос столб пара толщиной с доброе дерево. Все громче шипя, струя продолжала вздыматься вверх, пока не рассыпалась брызгами, как фонтан. Град жгучих капель заставил нас с Джеки сломя голову обратиться в бегство. Если не считать того раза, когда меня преследовал разъяренный гну, я не припомню, чтобы мне когда-либо приходилось бегать с такой быстротой. Тяжело дыша, мы добежали до наших друзей. Крис и Джим прыгали от восторга, а Брайен, стоя рядом, гордо улыбался, словно это он самолично организовал извержение Большой Берты.

      – Великолепно! – услышал я голос Криса сквозь шипение гейзера. – Просто великолепно! Лучше не придумаешь.

      Мы с Джеки сели отдышаться на влажный камень; она смотрела на меня, я – на нее.

      – Ах, как я вам завидую, мистер Даррелл! – сказала Джеки. – У вас такая интересная жизнь!

      – Да-да, сплошные удовольствия и сюрпризы, – отозвался я, вытирая лицо и чиркая отсыревшей спичкой, чтобы прикурить.

      – Не понимаю, чем вы недовольны, – заметил Крис. – Вы же были совсем в стороне.

      – Не в этом соль, – ответил я. – Ты меня заверил, будто эта пакость извергается только раз в сто лет. Представь себе, что я из мальчишеского озорства встал бы как раз над отверстием. Вот была бы клизма – второй уже не понадобится…

      Пока Крис и Джим снимали Большую Берту в самых различных ракурсах, мы с Джеки еще немного полюбовались грязевыми озерами. Наконец съемки были закончены, мы уложили аппаратуру и выбрались из долины. Наверху я остановился и на прощание еще раз поглядел на смятые, искореженные пласты, на столбы шипящего пара, на лоснящиеся грязевые озера. Все тонуло в плотной завесе тумана, вызванного извержением Большой Берты. Чем-то эта картина напоминала рисунки Гюстава Доре[2], и я бы не удивился, если бы из-за скалы вдруг вышел динозавр и спустился к грязевому озеру, чтобы искупаться.

      Переночевав в Роторуа (вопреки мрачным предсказаниям Джима никто из нас не сварился в постели), мы на следующий день покатили дальше в сторону Веллингтона, расположенного на самом юге Северного острова. Минул час, за ним другой, нам уже надоело кричать: «Смотрите!» – и видеть все одних только зябликов да завирушек, когда Брайен наконец свернул к большому тихому озеру, на берегах которого высились могучие деревья, и здесь мы впервые увидели новозеландских птиц. Разумеется, и тут не обошлось без полчищ черных лебедей, но на этом озере они еще не успели полностью вытеснить коренных обитателей. Вооружившись камерами и биноклями, мы живо выскочили из «лендровера». Каждый занялся своим делом: Крис и Джим снимали, а Джеки, Брайен и я вели наблюдения за птицами, причем Брайен называл нам виды и коротко рассказывал об их образе жизни и распространении.

      Самыми многочисленными и самыми красивыми были новозеландские огари, или, как их еще называют, райские утки. Несколько пар этих птиц

2

Гюстав Доре (1832–1883) – французский график, живописец, мастер книжной иллюстрации. – Примеч. ред.