Упорядоченное. Ник Перумов

да? Догадался, да?

      – Трудно было не, – говорю я… нет, уже не я. Взрослый и солидный, поживший человек. – “Голубятня на жёлтой поляне” тогда ещё не была написана. Крапивина я читал, но – “Мальчика со шпагой”, в “Пионере”, а там никаких снов не было.

      Кот что-то хочет сказать, но этот “другой я” его останавливает.

      – Пашка – это раз, когда я струсил. Танька – это два, я её предал. И остальное – там, на ручье, когда под мостом бежали, через воду…

      – Зато сейчас, – перебивает кот, – ты не струсил и не предал. Закрыл грехи свои.

      – Грехи? – вновь усмехается тот я, который не я. – Грехов у меня много, кот, и таких, что…

      – А про них, – щурится он, – уже не тебе судить. С чего всё началось, с чего дорожка кривая потянулась – то и грех.

      Я сажусь на корточки, протягиваю руку, глажу мягкую шелковистую шёрстку там, где её не тронул огонь и не намочила вода.

      – Кот, – говорю я. – Ты ведь не просто так кот, верно? Ты…

      – Как это «не кот»? – возмущается мой пушистый товарищ. – Самый что ни на есть кот! Вот, смотри сам! Лапсы, усы, хвост! Всё, как полагается!

      – А кто у вас тогда «не просто так»?

      – Собаки, – помедлив, отвечает он. – Не все, конечно. Но они – да. Они служат. А мы – мы коты, просто коты.

      – Проводники… – говорю я. Голова слегка кружится.

      – Проводники, – соглашается кот. – Ты вот меня не помнишь, и хорошо…

      – Как это «не помню»? Я тебя прекрасно помню, – говорит я, который не я, совсем другим голосом.

      – Мы с тобой были друзьями, долго-долго. Я работал, а ты сидел рядом, мурчал. Я спал, а ты приходил, топтался по одеялу, засыпал под боком. Только вот моего старшего ты больше всех любил, мне кажется.

      Кот резко выгибает спину, глаза вспыхивают.

      – Как?! – шипит он, но не зло, а скорее растерянно. – Ты не должен был! Ты не мог! Нельзя тебе про это помнить!..

      – Ничего, дорогой мой, – я глажу кота, и он не отстраняется. – Не только вы умеете удивлять.

      – Эх… – грустит кот. – Я хотел, чтобы как легче…

      – Я понял. И спасибо тебе, – я поднимаюсь. Всё, время почти вышло. К бабушке пора. Только почему к ней? Почему вообще сюда?

      – Она заслужила, – вздыхает кот. – Она тебя больше всех любила, и вот… это её рай. Когда дочка молодая ещё, и дедушка твой жив и работает, и ты, любимый внук, рядом. Так что уж постарайся, не подведи меня! Хотя ты и так молодец, выдержал.

      – Спасибо, – я всё глажу кота. – Остался бы ты хоть на чуток, а?

      – Не могу, – мотает он головой совсем по-человечески. – Мне к твоему старшему спешить надо. Ты прав, хозяуин, я его любил… и люблю. Он там один, в большом городе… через пару дней подберет котенка.

      – Присматривай там за ним, – говорю я через комок в горле.

      – Не волнуйся.

      – Кот, а ты не скажешь, как я… когда я…

      – Не скажу! – обрывает кот. – Ты и так слишком много знаешь. Но ты не бойся, всё будет хорошо у твоих. Я сам пригляжу и другим накажу.

      – А… остальные… мама… отец?

      – Всех увидишь, конечно же, – удивляется кот. – Они же приезжали к вам на дачу!.. А с отцом твоим Найда,