Тропы. Галина Мишарина

и изящные сапожки.

      Вскоре мы добрались до города. Сразу стало понятно, почему его называли Синим: он был обнесен высокой каменной стеной из темно-синего камня, красиво переливающегося на солнце. Карета остановилась, я залезла внутрь и увидела, что мужчина смотрит на меня задумчиво.

      – Спасибо тебе! – произнесла я. Поездка взбодрила и придала мне уверенности.

      – Не стоит благодарности. – Он опустил глаза. – Это было нетрудно, всего-то подвез тебя.

      – Меня зовут Фрэйа.

      – А меня Грай. Куда ты теперь? – спросил он, когда мы вылезли из кареты, и я закинула за спину рюкзак.

      – Туда, где много народу, – отозвалась я, хотя толпы не любила.

      – Тебе нужно пройти в эти ворота, затем направо вдоль стены и всё время прямо. В общем, ты сама поймешь. И ещё, Фрэйа… Советую тебе говорить, что ты артистка, хотя это и неправда. У нас женщины носят штаны в трех случаях – когда они играют роль и выступают на сцене, изображая дев-воительниц; когда предстоит долгое путешествие – их надевают под юбку. Ну и третий вариант – когда у женщины не все в порядке с головой.

      – Небогатый выбор!

      – Собственно, ты и так должна это знать… – Он посмотрел на меня пристально: – Ты не с севера, случайно?

      Я не успела ответить: его глаза быстро скользнули по моему лицу и замерли где-то у меня за левым ухом. Я вспомнила про меч, привязанный к рюкзаку сзади.

      – Хм, – произнёс он.

      – Это просто подарок, – поспешно сказала я. Оружия здесь не носил никто, и я попеняла себя за неосторожность. Неужели теперь придется придумывать очередную неумелую ложь?

      – Ага, – ответил мужчина, улыбаясь. – У нас женщинам дарят украшения и цветы, или лошадей и платья…

      – Хорошо, хорошо. Это не только подарок, я почти умею с ним обращаться. Но я не с севера.

      – Ладно, – усмехнулся Грай, – я тебе верю. Только лучше спрячь его. Одно дело – разгуливать в таких штанах, и совсем другое – женщина с мечом.

      – Тогда позволь я вернусь в карету и уберу его, чтобы не торчал, – попросила я.

      – Конечно, – и он снова открыл мне дверцу.

      Воспользовавшись ситуацией, я задернула шторки, с головой нырнула в рюкзак и отыскала подходящее платье. Оно было длинным и с длинными рукавами, из нежно-голубого бархата, сильно облегающее, с серебряной вышивкой по широкому вороту. Удобное, хотя и своеобразное платье. Понятия не имею, зачем я взяла его с собой.

      У наряда была своя особая история. Платье было сшито мной несколько лет назад для Нового года, и то был единственный раз, когда я его надела. Карина называла платье «стремным».

      – Как будто из другого времени, – говорила она. – Но на тебе хорошо сидит.

      Потом платье долго висело на чердаке, и мама все время ходила «проведать» его.

      – Красивое, и вышивка так серебрится – глаз не оторвать! Жаль будет, если испортится. Его без повода не наденешь…

      И вот