Троецарствие. Беглец. Виталий Останин

земель приходят и уходят, а мы остаемся. Зачем ты привела его?

      – Чтобы он судил.

      Вот как? А об этом она «забыла» упомянуть! Переговоры, переговоры… Что значит судить? И по каким законам?

      – Кто дал право человеку судить в нашем мире?

      – Я. По праву матриарха живущего здесь клана Аянь.

      – Это спорный статус, младшая сестрица.

      – Только для Фань. Остальная родня признала меня уже много лет назад. И не зови меня так – мы не из одного помета!

      – Но наши матери были сестрами.

      – Очень давно. Это не имеет значения!

      – Для меня – имеет. Как и спорный статус твоего судьи. Он же официально мертв, тебе же это известно, я надеюсь?

      – Получше, чем тебе. Но вот он стоит перед тобой – живой и здоровый.

      – Это легко исправить. И первое, и второе.

      В этом месте их скоротечно протекающего диалога она впервые посмотрела на меня и продемонстрировала острые когти на тонких, покрытых шерстью пальцах. А я, прежде чем сообразил, что делаю, оскалился в ответ. Так, знаете, будто нехотя под принуждением улыбнулся на камеру – во все тридцать два.

      Матриарх Фань даже отшатнулась. Сделала шажок назад, сгруппировалась, шерсть на загривке вздыбила. До меня с опозданием дошло, что в зверином царстве моя улыбка расценивалась как угроза.

      Но обратно было уже не повернуть. Я и сам принял схожую позу, уставился на нее с неприкрытой угрозой и в таком положении замер. Как и она. С минуту мы мерились взглядами, а потом лиса перетекла в более свободную позу. Даже расслабленную.

      – Ладно! – раздраженно взмахнула рукой она. – Пусть судит, я не против!

      Моим мнением матриарх Фань позабыла поинтересоваться, как и ее «младшая сестренка». Впрочем, я же пришел?

      – Тогда я обвиняю тебя в нарушении территории! – тут же заявила Хули Цзин. – Без веских причин твой молодняк охотится на моей территории, отбирая то, что принадлежит мне по праву!

      – Что за нелепость! – тут же завопила обвиняемая. – Никто не лез в твои болота…

      – Ах-ах! Так это все-таки мои болота?

      – ТИХО!

      Слово я вытолкнул техникой «воодушевления». Пропитал его всем тем гневом и раздражением, которое накопилось во мне. Я уже понял, что, если не вмешаюсь, всю ночь проторчу тут, выслушивая, как ругаются две склочные бабы. Которые еще и родственницы! Вот же угораздило влететь-то так!

      – Уважаемая матриарх Аянь, уважаемая матриарх Фань, – произнес я уже нормальным голосом, когда обе полулисы заткнулись и с изумлением уставились на меня. – Если вы и дальше собираетесь собачиться, я пошел. Если хотите, чтобы я судил ваш спор – расскажите, в чем его суть.

      Наверное, я именно так выглядел, когда в первый раз встретился с Хули Цзин. И узнал, что передо мной настоящая лиса-оборотень. Обе звероженщины выслушали мое пожелание молча, судорожно кивнули и отступили подальше. Ну, хоть