Драконий огонь. Оксана Олеговна Заугольная

«не делай ничего, что может привести к смерти твоей матери»? Но зачем это королю?

      Манфред поосторожничал и покачал головой.

      – Если и есть, то я ничего об этом не знаю, – признался он.

      – Очень странно, – Ламберт поджал губы. – У всех, кто мне известен, есть ограничения. Они разные, разумеется. Так Ульфила не может не пытать своих возлюбленных, а Лотта, напротив, влезая в мысли против воли сильного магика, теряет что-то из мелких воспоминаний. Зеленые магики поддерживают равновесие, поэтому их всегда несколько, если один предаст, то другой останется верен. Вот и у моего дара есть ограничения. Я не могу временем уничтожить человека, понизив его возраст до минимума или повысив до максимума, поэтому не рискую с этим, мало ли, где предел магика? И дети по той же причине неприкосновенны, их мозг слишком пластичен, рука дрогнет и…

      Манфред содрогнулся, вспоминая, как оказался в холодной воде, промахнувшись мимо берега. Если так промахнется Ламберт, он может лишиться сына. Манфред не считал себя добряком, но он полагал, что куда лучше будет, если сын станет звать отцом кого-то другого, чем просто исчезнет.

      – Да, – Ламберт внимательно следил за его лицом. – Хорошо, что ты понял. Так что Фабиуш неприкосновенен. И не только как ребенок, но и как мой единственный магически сильный наследник. Но тебе стоит разобраться с мальчишкой иначе. Ему же сколько? Четыре? Пять? Неужели ты не можешь очаровать такого карапуза? Надо, чтоб в отсутствии матери он признал тебя отцом и тогда он будет наследовать нам обоим.

      «…А значит, и ты сам будешь наследовать мне», – додумал за короля Манфред и взбодрился.

      – Покажи ему свою магию, увлеки, чтобы он и думать забыл о Гриме, – король двинулся к трону, что означало его желание покинуть зал гнева, и Манфред был последним, кто бы решился ему в этом помешать.

      – Прямо сейчас отправлюсь, – пообещал он, и король кивнул, прислушавшись ко дворцу.

      – Мейнгрим уже ушел, ты можешь идти, – просто ответил он и сел на трон. Смотреть, куда провалится или вознесется трон, Манфред не рискнул. Пятясь, он покинул зал, не поднимая глаз от алого пола. И только в коридоре вздохнул спокойнее и зашагал по уже знакомому маршруту.

      Мелькнула мысль, что Ева могла сообщить Матиасу, куда собирается, но тут же была отброшена. Конечно, магесса как умела заботилась о сыне, но недавно и сама поняла, что душить вниманием и заботой будущего боевого магика было плохой идеей. Да и взрослым достаточно, чтобы скрывать что-то, она сына не считала.

      Так что Манфред без лишних сантиментов отбросил мысль поговорить с сыном. Ему нужно было сосредоточиться на второй своем ребенке. А Матиас… ему предстояло стать боевым магиком. Значит, переживет. А потом он его поймет, он же его родная кровь, должен понять! Манфред и сам не заметил, как запамятовал, что сам не сумел простить своего отца.

      И уж точно он не собирался думать о далеком замке на безлюдном каменистом берегу, когда впереди маячили волшебные перспективы стать следующим королем!

      И