Туманы и чудовища. Екатерина Шабнова

мгновение она надеялась услышать другое. Что распутать нити – проще простого; что Цеховые мастера уже все исправили; что все это если не недоразумение, то не самая большая беда. Не что-то страшное, не то, о чем складывают темные сказки, полные павших городов, ослепленных героев и чудовищ, позабывших собственные имена.

      Леда сделала глубокий вдох, поправила воротник и повернулась спиной к единственному дому, который знала вот уже почти семь лет.

      В Городе-Грозди оставалось лишь одно место, куда она могла отправиться. И так уж вышло, что там было полно насекомых.

      Заниматься конструктами разрешалось только под надзором мастеров, потому неудивительно, что по всем механодепо столицы ютились тайные проекты Цеховых учеников. Леда не была исключением: ее Алетея ждала своего часа под одной из безымянных ветвей Домдрева.

      Конструкция скорпиона была не особо дружелюбной. Хотя то же когда-то говорили о механогах, которые теперь превратились в будничный транспорт, рассекающий улицы и потолки столицы от заката до рассвета. Леда начала со скорпиона, потому что ее завораживали панцири на музейных фарлодских выставках. Закончить не успела: у Алетеи заплетались ноги, зато жало работало на славу – если продать ее на запчасти, то можно выручить достаточно, чтобы отправиться… а куда могла теперь отправиться девочка, мастерство которой таилось в изувеченных руках? Не могла же она остаться здесь? Здесь все дышало будущим, которого у нее больше никогда не будет. И не могла же она оставить того, в чью судьбу вмешалась?

      Внизу, на улицах среди Цеховых башен, Леду облепили тени и не отпускали до самого Домдрева.

      Оно высилось на юго-востоке, соревнуясь по грандиозности с корабельным шпилем и иглами собора Ткачей, пробивающими облака. Ветви раскинулись над Всесветным рынком и многочисленными ремесленными закутками, а корни расстелились под всеми улицами. Жители знали: нельзя гневать Домдрево, иначе однажды оно взроет тротуары, и снесет дома, и останется одиноким обитателем города, который даже имя свое получил из-за него.

      Леда знала, что Домдрево – постройка искусственная, но, несомненно, искусная: оно выросло на равнине из камня, стекла и нитей – таких старых, что они превратились в горные породы, неотличимые от окаменевших ветвей. Если и было доказательство мощи Цеха более великое, чем Домдрево, то Леда о нем не знала.

      Цех все еще спорил о том, кто создал Домдрево. Последователи Ткачей, конечно, говорили, что это был один, а то и двое из них – измученные скитаниями и жаждущие тени, они сотворили это чудо, вокруг которого раскинулись потом извилистые районы-Грозди. Корона поддерживала эту версию – неофициально, конечно. Под сводами парящего над Домдревом дворца вообще происходило много чего неофициального: все знали о работающих там мастерах, но немногие видели приходящие от них схемы. Однажды Леда углядела одну такую: нити на ней пронизывали механизм, подозрительно похожий на человеческую