Бронзовый век. Родион Семенов

его. После чего быстро надела его и, обняв Хельгу, произнесла:

      – Пожалуйста, скажи «спасибо» бабушке Нэнси.

      – А почему сама не скажешь? – ухмыльнулась женщина.

      – Ну тогда потом, – немного подумав, произнесла девочка, чем вызвала смешок у Хельги.

      – Ты куда сейчас собираешься?

      – Только дяде Олафу не говори. Обещаешь? – заговорщическим голосом попросила Гретта.

      – Обещаю, – тем же тоном ответила женщина.

      – Я обещала Мартину рассказать побольше о людях. Ему интересно слушать меня.

      От слов девочки женщина замерла в ужасе. Но, глядя на радостные глаза ребенка, взяла себя в руки и спросила:

      – Ты сейчас про тот памятник, что дал нам мясо?

      – Угу. Но не волнуйся, он сказал, что я могу приходить к нему, когда захочу. Мне кажется, он другой.

      – Гретта, пожалуйста, будь аккуратнее. Я знаю, что он кажется тебе добрым, но он все же памятник. Они жестоки и беспощадны.

      – Хорошо, Хельга, – пообещала девочка и, запрыгнув в ботинки, выбежала на улицу.

      Они встретились на том же месте, где и разошлись. Мартин все так же сидел, уставившись на водную гладь в окружении подчиненных ему големов. Они окружали его со всех сторон, словно телохранители, то и дело искоса поглядывая на проходящие вдалеке памятники.

      – Доброе утро всем! – радостно поздоровалась Гретта.

      Один из големов мягко кивнул в ответ, пропуская девочку мимо себя, чем вновь удивил Мартина.

      – И тебе доброе утро, Гретта! – поздоровался он и обратился к голему. – Ты не первый раз проявляешь эмоции и инициативу. Я не отдавал тебе приказа здороваться с ней, так почему же ты сделал это?

      – Может, потому что он дружелюбный? – влезла в разговор девочка, и памятник увидел, как уголки губ голема дрогнули в едва уловимой улыбке. Он внимательно изучал подчиненного, внимая колебаниям, исходящим из его тела. Ему казалось, словно он что-то упускает. Что-то важное и неизвестное. Но в то же время Кинг не видел никакой разницы между ним и другими големами. От них исходили одинаковые колебания, их разум все так же был податлив для приказов. Но стоящий перед ним голем был другим. Уже не раз он совершал поступки, не свойственные его безвольным собратьям. И тут Мартину в голову пришла одна мысль. Если не получается что-то понять сразу, наблюдай дольше.

      – Я решил дать тебе имя. А также хочу, чтобы ты продолжал быть собой. Если хочешь улыбаться, улыбайся. Хочется говорить? Говори. Но это не должно повлиять на нашу миссию. Ты понял? – обратился он к голему.

      – Да, – вновь почти без эмоций ответил голем. И только стоящая рядом девочка уловила нотку радости в его голосе.

      – Итак, какое бы имя тебе дать? – размышлял вслух Мартин.

      – А что, если назвать его Джошуа? Красивое имя, – предложила Гретта.

      – Почему так? – заинтересованно спросил Кинг.

      – А почему нет? – задала Гретта встречный вопрос, чем рассмешила памятник.

      – Имя должно