Подводные камни. Нора Робертс

плачь.

      – Ты сам плачешь.

      У Зейна и впрямь текли слезы. Не было сил терпеть.

      Шмыгая носом и утирая щеки, Бритт подалась к нему и погладила по руке.

      – Я молока принесла. Они не заметят, что в бутылке стало меньше. На кухне я все вымыла; когда допьешь, заберу стакан.

      Они говорили шепотом – давно привыкли, – но голос у нее дрожал.

      – Зейн, он так сильно тебя избивал… Когда ты упал, он пнул с размаху в живот. Я думала, ты умер…

      Бритт положила голову ему на грудь. Плечики дрожали. Зейн погладил ее по волосам.

      – Тебя он не тронул?

      – Нет. Только схватил, встряхнул и рявкнул, чтобы заткнулась. Я сразу замолчала. Очень испугалась.

      – Хорошо. Молодец.

      – Это ты молодец. – Голос у Бритт охрип от слез. – Ты хотел помочь. А она и пальцем не пошевелила. Ни слова не сказала. Он, когда успокоился, велел ей отмыть полы от крови и убрать на кухне стекла, а потом привести себя в порядок и накрыть к шести ужин.

      Бритт села и протянула половинку бутерброда, который аккуратно разрезала надвое. В эту минуту Зейн любил сестру так сильно, что щемило сердце.

      Он взял бутерброд, откусил кусочек и понял, что еда не просится наружу.

      – Эмили и бабушке с дедушкой мы должны сказать, что ты болеешь. У тебя грипп, и ты на карантине. Тебе надо отдыхать, папа тебя лечит. А в горах мы скажем, что ты упал с велосипеда. Он так за ужином объявил. Мне пришлось есть вместе с ними, иначе он опять разозлился бы. Потом я ушла к себе, и меня вырвало.

      Зейн, откусив от бутерброда, нащупал в темноте руку сестры.

      – Как я тебя понимаю…

      – Когда вернемся домой, скажем, что ты упал на лыжах. И папа тебя лечит.

      – Еще бы, – горько вырвалось у Зейна. – Лечит…

      – Он тебя снова побьет, если мы не будем слушаться. Так же, если не сильнее. Зейн, я не хочу, чтобы он тебя бил. Ты пытался остановить его, чтобы он не трогал маму и меня. Ты думал, он меня ударит. Я тоже так думала…

      Зейн почувствовал, как сестра пересела, и в тусклом свете фонарика, который она положила на кровать, увидел, что она глядит в окно.

      – Когда-нибудь он и меня изобьет…

      – Нет-нет, что ты! – Внутри вместо боли нарастала ярость. – Ты не дашь ему повода. И я тоже.

      – Ему не нужен повод. Это очевидно. – Бритт говорила совершенно по-взрослому, хоть и шмыгала носом. – Мне кажется, они нас не любят. Нельзя бить тех, кого любишь, и заставлять их врать. Или молча смотреть и ничего не делать. Мне кажется, они нас совсем не любят.

      Зейн и сам прекрасно это знал – понял в тот момент, когда мать вошла и посмотрела на него безо всякого выражения.

      – Мы с тобой друг друга любим.

      Пока Бритт сидела рядом и следила за тем, чтобы он поел, Зейн понял, что не может сбежать и бросить ее одну. Он должен быть рядом. Должен стать сильнее. Набраться сил и дать отпор.

      Чтобы защитить не мать, а сестру.

      Глава 2

      В канун Рождества Эмили Уокер предстояло немало дел. Она всегда составляла списки и пыталась следовать расписанию,