Уроки вожделения. Элла Казанова

центре комнаты девушка прерывисто втянула воздух, но ответила спокойным негромким голосом.

      – Думаю, вы знаете, чем, лорд Кройд.

      Мужчина приподнял уголок губ и откинулся в кресле, не отрывая от неё холодного взгляда. Его гладко выбритое лицо осталось совершенно бесстрастным, только в глазах зародилось какое-то глубокое пугающее мерцание.

      – Не имею ни малейшего представления. Просветите меня.

      Пальцы слегка подрагивали, а жар камина опалял и без того пылающие щеки, но Ара не отводила прямого взгляда от мужчины в кресле. Хотя кабинет был довольно просторным, а от маркиза её отделяло не меньше полудюжины шагов и широкий полированный стол, девушке казалось, что они стоят вплотную, что он заполнил собой все пространство, что она чувствует на своей коже его дыхание.

      Крупная широкоплечая, но не массивная фигура – тело зверя, по ошибке заключенное в костюм джентльмена, коротко стриженные вопреки моде волосы, отливающие сталью, словно припорошенные вечным инеем, и обманчиво мягкие движения. Этот мужчина вызывал в ней неприязнь и… неконтролируемый страх. Маркиз был похож на затаившегося хищника: расслабленная поза, ленивое движение пальцев, которыми он крутил сигару, словно раздумывая, закурить или положить обратно в шкатулку, к остальным – все демонстрировало, что разговор ему неинтересен, почти скучен. Вот только серые глаза, неестественно светлые, почти прозрачные, пристально наблюдали за каждым жестом Ары, а тонкие ноздри время от времени трепетали, словно втягивали аромат добычи.

      И от этого взгляда, от загустевшего воздуха, от смеси запахов – сигары, горячих углей, дорогого парфюма, а за всеми ними запаха этого мужчины, – волоски на её шее поднимались, а пальцы в перчатках потели, но девушка не позволяла страху прорваться наружу, отразиться на лице.

      – Полгода назад вы просили у отца моей руки, – тихо начала она. – И вам было отказано.

      На последнем слове её голос все-таки дрогнул, а уголок рта маркиза приподнялся ещё немного. Его пальцы небрежно вернули сигару в шкатулку.

      – Вы передумали? Боюсь, я тоже: понял, что брак не для меня. – Крышка ящичка с щелчком захлопнулась, как мышеловка. – Да и обстоятельства, увы, изменились: дочь преуспевающего графа была куда как более завидной партией, чем дочь разорившегося и, по слухам, находящегося на грани помешательства.

      Дэйнара на миг прикрыла глаза – этого ответа она ожидала, – и продолжила.

      – Да, была. До того отказа. До него у нас действительно все шло хорошо. А через неделю после… сгорели все отцовские фабрики.

      – Несчастья случаются сплошь и рядом, достаточно одной неосторожной искры, – насмешливо заметил маркиз, откидываясь в кресле.

      Ара не думала, что можно ненавидеть ещё сильнее. Оказывается, можно.

      – Все пять сгорели в одну ночь. А ещё через месяц богатейшая медная жила резко истощилась, – последнюю фразу девушка произнесла с легким удивлением. Если одновременные пожары на фабриках ещё можно было объяснить слаженным поджогом, то как объяснить истощенную жилу, она не понимала, но чувствовала причастность сидящего напротив и даже не предложившего присесть ей мужчины.

      – И в этом тоже виноват я? – приподнял бровь он.

      – Фермеры один за другим отказались от аренды и съехали с земли, а отца исключили из клуба, который посещал ещё его прадед.

      – Должно быть, за долги, – вежливо заметил маркиз.

      Девушка не отрывала от него серьезного взгляда:

      – Возможно, я многого не понимаю, но далеко не глупа, лорд Кройд. Поэтому это я вас спрашиваю: чего вы хотите?

      Мужчина не торопился с ответом, лениво рассматривая её, и Ара еле сдерживалась, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки. Ни один джентльмен не позволил бы себе так откровенно её разглядывать. Но маркиз, разумеется, не джентльмен.

      – Снимите плащ, – негромко велел он.

      Помедлив, Ара потянула за тесемки и позволила плотной ткани соскользнуть на пол. Взору маркиза открылся её обычный повседневный наряд: наглухо застегнутое платье с высоким воротом-стоечкой, сколотым камеей, а из-под длинного подола не видны даже кончики туфель. Каждый дюйм кожи укрыт тканью, открытым оставалось только лицо, но Ара чувствовала себя сейчас такой уязвимой, словно стояла перед маркизом в нижней сорочке или… вовсе без неё. Одним только взглядом этот мужчина словно сдирал с неё тонкий муслин, трогал, щупал, прикасался, оставаясь на месте. Взгляд спокойно опустился к её груди, задержался, а потом снова поднялся к лицу.

      – Снимите перчатки и шляпку.

      Ара снова послушалась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сдавливает все сильнее.

      Распустила атласный бант под подбородком, приподняла и положила в кресло боннет. Мягкий завиток упал на плечо, тогда как остальные волосы остались собранными в высокую простую прическу. Перламутровые пуговички, которых на каждой перчатке насчитывалось ровно двенадцать штук, долго не давались дрожащим пальцам, но мужчина не подгонял.

      Безмолвно наблюдал за каждым её движением, и тишину нарушал