Интим не предлагать. Татьяна Полякова

и ломанулся к стеклянным дверям, сметая все на своем пути; по счастью, ничего, кроме этих самых стеклянных дверей, ему не препятствовало покинуть магазин, и вскоре он уже исчез за углом, а участковый, оказавшись на улице, неожиданно обрел дар речи.

      – Кто такой Зюзя? – спросил он.

      – Откуда я знаю.

      – Дарья Сергеевна! – Голос его звучал строго, а выражение лица точь-в-точь как у нашей учительницы на лабораторной работе по химии, когда она, вышагивая между партами, бдительно следила за реактивами в детских руках, в любой момент готовая залечь на пол.

      – Отвяжись, – буркнула я, Андрюха покраснел, а я со злостью добавила: – Чего ты заладил: Дарья Сергеевна, Дарья Сергеевна. Ты ж до пятого класса со мной в одном дворе рос. Или не помнишь?

      – Помню, – широко улыбнулся Андрюха. – Ты мне еще по носу дала. Бабушка к твоей маме жаловаться ходила…

      – Так ты велик зажал. Не давал прокатиться…

      – Ага.

      – Ладно, пошли, – махнула я рукой, не удержалась и съязвила: – Черт-те что творится на твоей территории.

      – А чего творится-то? – испугался он.

      – Ты что, не слышал? Фотографию забрал какой-то Зюзя. И как я ее верну, скажи на милость?

      – Так чего ж мы Клюквина отпустили? Надо было его допросить.

      – Скажет он тебе, как же… а может, и в самом деле не знает. А вот ты знать обязан. Петрович всю шпану как свои пять пальцев знал…

      – Я второй день и…

      – А как ты в магазине оказался? – остановилась я, Андрюха тоже замер и неохотно пояснил:

      – Я… за тобой приглядывал.

      – Что? – Глаза у меня полезли из орбит, а Кузя жалобно заскулил, качая головой.

      – Я в смысле помощи, – затараторил Андрюха. – Мало ли что…

      – Очень много от тебя толку, – заметила я презрительно и, кивнув на прощание, зашагала к дому.

      Во дворе в беседке, с одной стороны обвитой хмелем, сидел Сенька в компании Петьки и вечно чумазого Чугунка. Все трое грызли семечки с таким унылым видом, точно с минуты на минуту ожидали конца света.

      – Ты ужинал? – подойдя ближе, спросила я племянника.

      – Ага. Спасибо.

      – Пожалуйста.

      Я села на скамейку и покосилась на Чугунка.

      – С новым участковым говорила? – бросив горсть семечек голубям, спросил он.

      – Поговорю. Пока случай не представился.

      – Как он вообще?

      – Нормально, в нашем дворе рос до пятого класса. Можно сказать – свой человек… А ты, случаем, Зюзю не знаешь?

      – Зюзю? – Чугунок несказанно удивился и даже вытянул шею на невероятную длину, чтобы иметь возможность заглянуть мне в глаза.

      – Ты ж слышал.

      – Слышал. Зачем он тебе?

      – Знаешь или нет?

      – Зюзя не из наших, он крутой.

      – Да неужто? – презрительно кривя губы, осведомилась я. – Чего ж это твой крутой с Упырем дружит?

      – Упырь врет, цену себе набивает.

      – Ясно. И чем твой Зюзя знаменит?

      – А ты не вредничай, а то я с тобой разговаривать не буду. Про Шмеля слышала?

      – Ну…

      –