Поворотные времена. Часть 2. Анатолий Ахутин

(или почерпнутая в источниках «герметической» мудрости), и точная астрономическая теория могли теперь подтвердить друг друга. Модель Коперника осталась бы гипотезой математического рассудка, противоречащей здравому смыслу и – что важнее – метафизическому разуму, если бы она не была неявно допущена и явно подхвачена самостоятельной работой философского разума, идеи которого сами остались бы натурфилософскими мечтаниями, если бы в технически точной модели Коперника не обрели фактически-наглядную документальность. Система Коперника открыла некое пустое пространство, для «заполнения» которого у разума уже имелись идеи, но эти спекулятивные идеи обрели в системе Коперника силу научного факта74. Верно, система Коперника как произведение точной науки, профессионально и глубоко укорененная в традиции, сделала предположение натурфилософской космологии реальной научной проблемой, но и сама гелиоцентрическая модель осталась бы среди множества гипотетических курьезов и была бы благополучно «снята» традиционным умом, если бы в культуре не существовало напряженное поле соответствующих космологических и философских проблем, если бы новый образ мышления не вызывал на свет новые образы мира75.

      У немногословного астронома-математика этот культурный пласт мысли основательно скрыт. Ho уже у Дж. Бруно он начинает обнажаться. Благодаря Бруно, родившемуся через пять лет после смерти Коперника, мы можем выяснить философскую подоплеку коперниканства76 и соответственно точнее определить историческое место рождения «коперниканского» ума. Фундаментальнейший архитектонический сдвиг, о котором напоминает нам натурфилософия Бруно, глубинное метафизическое допущение, определившее возможность нового образа мира и нового образа мысли, пожалуй, отчетливей всего выражается и продумывается в XV в. Н. Кузанским77. В размышлениях этого богослова подвергаются радикальному переосмыслению метафизические и логические начала того образа мысли, который можно было бы назвать средневековой культурой разумения, иными словами, принципиально изменяется смысл разумения, смысл ответа на вопрос: что значит разуметь, понимать, постигать. Присмотримся же внимательней к тому, как это происходит, как зарождается сам замысел новой идеи разумности, нового понимания, нового истолкования, новой логики разумения.

      3. ДОПУЩЕНИЕ НОВОГО МИРА

      «Gott wird und entwird».

Meister Eckehart

3.1. Замысел «коперниканского» разума78

      В богословском и философском синтезе Николая Кузанского слились идейные течения европейского средневековья, глубже других связанные с античной мыслью: основные воззрения Платона и Аристотеля, усвоенные им через призму позднего неоплатонизма (Прокл) и зарождающейся средневековой схоластики (Боэций): традиция так называемого апофатического (отрицательного) богословия, восходящая к ранней патристике (Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник) и усвоенная схоластической мыслью

74

Такой способ действия – теоретическая критика факта с точки зрения универсальной идеи разума и критика проблематической идеи разума со стороны соответствующего ей факта – становится в дальнейшем универсальным методом науки. «Мы можем подвергать испытанию только допущенные понятия и основоположения, построив их так, чтобы одни и те же предметы могли бы рассматриваться с двух различных сторон: с одной стороны, как предметы чувств и рассудка для опыта, с другой же стороны, как предметы, которые мы только мыслим и которые существуют лишь для изолированного и стремящегося за пределы опыта разума» (Кант И. Соч. Т. 3. С. 88 – 89).

75

Точно так же – только потому, что в культуре (логике, философии, литературе) конца XIX – начала XX в. уже произошел некий неклассический сдвиг, – нашлись ученые, которые были в состоянии не только заметить «поризмы» и сконструировать «монстры» квантовой механики, но и увидеть в них новый тип проблем, новое понятие предмета, новую идею реальности (см.: Джеммер М. Эволюция понятий квантовой механики. М., 1985. С. 167 – 181, 337 – 338, 344, 365 – 369).

76

Эта философская подоплека и остается философски значимой в отличие от подоплеки «магической», «эзотерической», имеющей только историческое или идеологическое значение.

77

О Н. Кузанском в этом аспекте см.: Библер В. С.Мышление как творчество. Введение в логику мысленного диалога. М., 1975. С. 88 – 108; Ахутин А. В. Указ. соч. С. 45 – 62; Гайденко П. П. Указ. соч. С. 517 – 528; Гайденко П. П. Эволюция понятия науки (XVII – XVIII). М., 1987. С. 20 – 66; Nagel F. Nicolaus Cusanus und die Entstehung der exakten Wissenschaften. Münster, 1984.

78

Cм.: Ахутин A. B. Понятие «природа» в античности и в Новое время. С. 45 – 62.