Познать твой мир. Оксана Абрамкина

.

      – Я могу не спрашивать, кто это сделал? – спросила она, бросив на меня внимательный взгляд. Она понимала, что я готова найти виновника этого погрома и немедленно вырвать ему (точнее ей) все рыжие крашенные патлы, которые меня так сильно раздражали.

      – Жанна, – сквозь зубы процедила я и присев на корточки, стала собирать вещи с пола. Дверцы шкафа и моей тумбочки были распахнуты, одеяло с подушкой сброшены на пол, а матрас был покрыт чем-то влажным и липким. Мне даже не хотелось уточнять, чем она облила его. Одно было понятно точно – спать на нем я сегодня не собиралась. Он напрочь испорчен, как и мое настроение.

      Надя прошла к своей кровати, бросила на нее свой рюкзак, и начала мне помогать собирать вещи. Я благодарно ей кивнула. Надежду Карпухину я не могла назвать своей лучшей подругой, но мы хотя бы нормально с ней общались в отличие от Жанны. При воспоминании об этой пафосной сучке мои руки непроизвольно сжались в кулаки.

      Жанна Гуляева… Дочка богатых родителей, которые проплатили ей учебу в университете. Ее ненавидели все на факультете психологии, а мне посчастливилось делить с ней одну комнату в общежитии. Оставалось лишь догадываться, почему этой избалованной девчонке взбрело в голову жить в общаге, а не в доме родителей. Видимо ей нравилось держать на ушах весь университет. Здесь она возомнила себя настоящей королевой.

      Жанка невзлюбила меня с самого начала. Уже два месяца она не давала мне проходу. То высмеивала то, что я попала сюда на бюджетное, то постоянно упоминала о том, что я детдомовская, будто в этом было что-то зазорное. И постоянно высмеивала мой внешний вид. Да, на мисс мира я явно не тянула, но и страшненькой себя не считала. Я была довольно низкой – всего 165 сантиметров, темно-русые волосы, вечно собранные в хвост, овальной формы лицо. И глаза… они в моей внешности нравились мне больше всего. Они были настолько темными, что казались черными, сливаясь со зрачками.

      Но на моей щеке красовалась большая родинка, которую Жанка постоянно называла бородавкой. И мой стиль ей не нравился: обычные джинсы, кеды и растянутая футболка с эмблемой какой-нибудь любимой группы типа «Monowar». Жанна-то постоянно являлась в университет при всем параде, будто это было не учебное заведение, а ночной клуб. Легинсы в обтяжку, топики с вырезом, оголяющим ее выдающуюся грудь. Всего восемнадцать лет, а она уже не брезговала всякими косметическими процедурами. Да и грудь ее явно была не настоящей – наверняка надула в клинике. А что? С деньгами-то ее родителей, ей был доступен любой каприз.

      В первый мой день в университете Жанка бросила на меня взгляд и презрительно фыркнула:

      – Детдомовским не хватает пособия на выведение бородавок? Бедняжки, может подкинуть тыщонку?

      На что я не преминула ответить:

      – А ты планируешь накачивать ботокс в губы, пока они у тебя вообще не перестанут открываться? Учти – питаться тогда будешь через соломинку, а говорить разучишься… хотя, дар речи тебе и не нужен, все равно умного ничего выдать не в силах.

      Уже тогда Надя, сидящая позади Жанны, начала мне махать руками и показывать, чтобы я замолчала. Но я не собиралась проглатывать язык, когда эта выскочка меня при всех унижала. Еще не хватало сразу же в универе прослыть слабой плаксой.

      И вот результат: теперь она мне не давала прохода. За все в этой жизни надо платить!

      – Тебе надо пожаловаться декану, – донесся до меня голос Нади, выводящий меня из моих раздумий.

      – Нет, – упрямо покачала я головой, складывая вещи в шкаф. Ну как складывала… я просто заталкивала их на полку единым комом, приминая кулаками и представляя на месте вещей рожу Гуляевой.

      – Блин, Влада, ну сколько это будет продолжаться? Она так и будет издеваться над тобой! Ты и сама это прекрасно понимаешь! Она не отстанет так просто.

      – Ну пожалуюсь я, ну переведут меня в другую комнату и что? На занятиях она только сильнее начнет на мне отыгрываться, – сказала я и оглянулась на свою кровать. В омерзении я передернулась. Матрас был покрыт чем-то, напоминающим сопли. Будто великан высморкался на мою кровать. Наверняка Жанна даже не сама испортила мне матрас. Воспользовалась чужими руками, свои вряд ли стала бы марать. Я даже не хотела знать, что это.

      – И что ты будешь делать? – спросила Надя, проследив за моим взглядом и тяжело вздохнув.

      – Мне написали по поводу квартиры, – сказала я. – Сегодня пойду смотреть. От университета близко.

      – Ты не потянешь! – воскликнула Надя и я понимала, что девчонка права.

      – А что остается? Жить тут я не хочу. Как-нибудь протяну на стипендию. К тому же, мне платят в приюте.

      – Платят? Ты это серьезно? Ты работаешь там по доброй воле. Тебе лишь иногда выделяют деньги, и ты их сразу же там и оставляешь.

      И тут девчонка была права. Я удивилась, насколько хорошо Надя меня узнала за несколько месяцев. Раньше у меня не было друзей, но тут я поняла, что могу называть Карпухину своей подругой. Удивительно приятное чувство, которое я не испытала, будучи в детском доме.

      Я являлась волонтеров в приюте для собак. Иногда заведующая Инна