Заметки заядлого грибника. Анна Николаевна Цыбульник

непонятно, то ли это вода капает с крыши, то ли синичка – пересмешница, радуясь солнечному свету, заливается:

      – Кап, кап, кап…

      Белый снег на участке, радовавший меня голубым оттенком, вдруг лихо осел и приобрел серый цвет. Из-под него побежали веселые ручьи талой воды. Кое-где появились проталины. А воздух наполнился таким чистым весенним ароматом, что вдохнув его один раз полной грудью, уже не спутаешь ни с чем.

      Да и сама природа, очнувшись ото сна, наполнилась ожиданием…

      Ожиданием счастья и продолжения жизни.

      Почки на деревьях набухли и готовы вот-вот лопнуть, небо стало голубым и высоким и, конечно же, ожили насекомые – ленивые зимние комарики. Они образуют рои и греются на солнышке, кружась вместе в каком-то, только им понятном танце.

      Дома уже не сидится ни мне, ни Рексу. Поэтому я решил пройтись с собакой к озерам, что как раз за деревней. Дорога наша пролегла через старую дубраву, заросшую малиновыми кустами.

      Иду, с Рексом разговариваю:

      – Ты видишь, мой друг, где снег лежит?

      – Гав! – звонко отвечает он.

      – Так вот, иди по снегу, в грязь не лезь, понял?

      – Гав! – радостно произносит пес, виляя хвостом.

      И, действительно, как повзрослевший мальчик, которому исполнилось шесть лет, старается изо всех собачьих сил оставаться чистым. Но через каких-то двадцать минут ему это надоедает и пес, радостно взвизгнув, вырывается из-под моего контроля. Оттаявшая грязь прилипает к нему со всех сторон.

      – Фу, Рекс! – смеясь, говорю собаке. – Купать тебя буду железной щеткой!

      А собака радуется и бегает по проталинам…

      Деревья, что растут вдоль дороги, стоят без листьев.

      Вдруг какое-то оранжево-красное пятнышко привлекло мое внимание. Я остановился и стал внимательно наблюдать. А пятнышко, видимо, заинтересовавшись мною, тоже решило подойти поближе.

      Оказалось, что это маленькая птичка, чуть меньше воробья. Окраска у нее необыкновенная. Животик – беловатый. Спинка серо-зеленая, я бы сказал, с оливковым оттенком. А лоб, горлышко и грудка изумительного оранжево – красного цвета!

      Она довольно долго сидела у меня перед глазами, словно поняла, что я наслаждаюсь ее красотой.

      А я стоял и улыбался, рассматривая это чудесное создание.

      В довершение всего пичуга разразилась звонкой трелью, потом взмахнула крыльями и улетела. На душе стало празднично и тепло.

      Рекс, видя мое прекрасное настроение, вовсе расшалился и начал гоняться за мышами, которые вынуждены были покинуть залитые талой водой норки. Танцевал вокруг стволов дубов, если замечал, что на дереве сидит белка, да и просто проказничал, поднимая брызги воды.

      Нагулявшись и получив заряд позитивной энергии, мы с Рексом вернулись домой.

      Как обычно, обмыв и высушив собаку, я запустил его в дом. Как говорит мой друг, Андрей: «Рекс живет в доме, в основном на кухне».

      А сам пошел поздороваться со своим соседом, дедом Иваном, да узнать, что за птица мне попалась в дубраве.

      – Доброе утро, Алеша, как сам? Как Рекс?– первым заговорил дед Иван, подойдя к нашему общему забору.

      – Доброе, Иван Сергеевич, подскажите, что за пичугу я видел? – спросил я и подробно описал птичку.

      А дед хитро улыбнулся и на мою яблоню глазами показывает:

      – Уж не её ли?

      Я так и оторопел:

      – Она – точно, она! Неужели за мной прилетела?

      – Может и прилетела, – подумав, ответил дед. – А где ты с ней встретился?

      – В дубраве.

      – Может, она и есть. Это же зарянка, людей не боится, доверяет. Видишь ее красновато-оранжевый оттенок? Знаешь, откуда он?

      – Нет.

      – Слушай, расскажу, – сказал дед Иван и начал свой рассказ. – В народе существует поверье, что зарянка увидела, как обезумевшие, жестокие люди повели на голгофу Христа. И она последовала за ними. Маленькая птичка не могла помешать зверствам людей, но когда Христос уже был распят на кресте, она села Ему на плечо и запела свою песню, чтобы облегчить боль. И в этот момент в сердце Христа ударило копье, и кровь забрызгала птицу. Вот и говорят, что на зарянке кровь Христова.

      Дед Иван закончил свой рассказ и перекрестился.

      – Печальная история, – вздохнув, сказал я.

      – Да, верно. А ты слышал ее песню?

      – Нет, только короткую трель, словно, она что-то у меня спросила, да я не понял, что.

      – Услышишь, куда печаль денется, – с улыбкой произнес сосед. – Кстати, еще говорят, что на груди у зарянки ее кровь. Якобы эта птичка носит воду для душ, что попали в ад, вот и обжигается адским пламенем.

      Дед Иван замолчал, словно пытаясь еще что-то вспомнить. А я посмотрел на яблоню.

      – Иван Сергеевич, а ведь она с палочкой в клюве, и полетела в мой малинник.

      – Неужели