Неспящие. Барбара Морриган

совсем мелко, и он едва ли опустился в воду по колено. Но вода, мгновенно заполнившая сапог и промочившая штанину, была ледяной, и у Абео потемнело в глазах. Ривер замерла, с ужасом глядя на брата. Но, поняв, что ему ничего не угрожает, расхохоталась так заливисто, что её смех эхом разнёсся над древними замёрзшими водами. Проклиная всё на свете, Абео выбрался на берег. Зубы оглушительно стучали, а тело тряслось от холода и никак не хотело слушаться. Но улыбка Ривер была такой заразительной, что Абео и сам не удержался от смеха.

      Дорога домой показалась бесконечной, и Абео не знал, чего он боится больше: остаться без ноги из-за обморожения или получить ремня за испорченные сапоги. Он уже прокручивал у себя в голове варианты сбежать в столицу ближайшим поездом, пока папа не закончил работу и не обнаружил, что он натворил…

      Дом встретил детей обжигающим жаром. Печи топили так сильно, что щёки у служанок раскраснелись, а бархатная обивка диванов на ощупь стала как раскалённая лава. Абео быстро скинул сапоги и штаны, пообещав себе разобраться с этим позже, и помог сестре раздеться. Передав малышку Цее и убедившись, что она отправится в горячую ванну отогреваться после прогулки, Абео на цыпочках проскользнул в свою комнату и спрятал промокшие вещи за печью в надежде, что они просохнут раньше, чем их кто-то обнаружит. Вдруг до него донёсся басовитый кашель. Отец дома в такое время? Обычно в обед он принимал посетителей в аптечной лавке на другой стороне дома. Абео подошёл к кабинету, тихо ступая босыми ногами по полу, и заглянул в щель дверного проёма. Юлий сидел за столом. Пышные седеющие бакенбарды давно не видели ножниц цирюльника и кустились, делая отца похожим на причудливое горное существо из старых борейских легенд. Жемчужные пуговицы на расписном жилете давно уже держались на честном слове, и одним богам известно, как им удавалось не разлететься в стороны под напором мощи тучной фигуры Юлия. Отец держал в руках какую-то бумагу, опустошённым взглядом вчитываясь в написанное.

      – Абео, подойди, – негромко произнёс он, услышав, что сын стоит за дверью. – Ты чего без штанов? – Юлий вскинул кустистые брови.

      – Не успел переодеться, – виновато ответил Абео.

      – Душно у нас, я бы и сам не прочь пощеголять голышом. – Отец ослабил воротник рубашки и утёр пот со лба.

      – Почему ты не в лавке?

      – Я… – начал было Юлий и запнулся. Абео подошёл ближе и, к своему изумлению, увидел, что в глазах отца стоят слёзы.

      – Пап?

      Юлий вытащил из-за пояса блестящую флягу и жадно отпил, поморщившись. В комнате пахло клюквенной настойкой. Абео настолько привык к этому запаху, что иногда и вовсе мог его не замечать. Но если бы потребовалось, он бы узнал кислый спиртовой аромат из тысячи. Это был запах дома. Запах печали.

      – Знаешь, что будет на следующей неделе?

      – Конечно! В терций день рождения Ривер!

      Абео оживился. Он мгновенно позабыл обо всех бедах. К празднику сестры он начал готовиться едва ли не за полгода. Каждый новый день старая Цея начинала с одних и тех же вопросов маленького